Я хотела большего, но теперь была моя очередь стонать, когда Рид мягко, но настойчиво разрывает наши объятия.
— Что я говорил? — спрашивает он.
— Я не знаю, давай не будем беспокоиться об этом сейчас, — отвечаю я, смотря на его его широкую грудь и играя с пуговицами на воротнике его рубашки.
— Эви, — небрежно говорит он.
— Рид, — выдыхаю я
— Ты не помогаешь мне, — ворчит он.
— Я знаю, — говорю я, положив голову ему на грудь.
— Правильно, — твердо говорит он.
— Прекрасно, — говорю я, отступая от него.
— Ты можешь говорить мне, что ты думаешь, но это не значит, что я на что-нибудь соглашусь.
— Эви, это для твоей же защиты, — нежно говорит он мне.
— Посмотрим. Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.
— Я хочу знать, если ты захочешь покинуть Крествуд, по любой причине, даже если это будет один из соседних городов. Держись подальше от баров и закусочных, — сурово говорит он.
— Не ходи без меня в Seven-Eleven, не влипай в опасности, — мягко заканчивает он.
— Последнее не совсем ясно, — отвечаю я.
— Женевьева, — вздыхает Рид на мое возражение.
Мои губы трогает небольшая улыбка.
— Что? Это не ясно, а когда, как правило, что-то не ясно, это может быть сломано, — говорю я.
— Позволь мне резюмировать: Если я захочу уехать из города, мне нужно посоветоваться с тобой, в одиночку не ходить в Seven-Eleven, — говорю я, загибая пальцы.
— Никаких опасностей, — напоминает он мне.
— Ладно, не бегать с ножницами, — с улыбкой говорю я, добавляя еще один палец.
— Женевьева, ты должна относиться к этому серьезно, — властно говорит Рид, сузив глаза.
— Я пытаюсь Рид, просто я была воспитана, чтобы быть независимой.
Мой дядя Джим безоговорочно мне доверяет. Мне редко нужно разрешение, что бы что-то сделать, по большей части, он оказывался прав, доверяя мне, — объясняю я.
— Я так и думал, что ты стараешься быть хорошей, — говорит он.
— Или что? — бросаю ему вызов я, интересно, что он скажет, если я нарушу правило, или два.
— Я верю в положительное, а не в отрицательное, — говорит он с сексуальной улыбкой, кончиком пальца проводя по моим губам, оставляя путь прикосновений.
— Очень разумно с твоей стороны, — с дрожью отвечаю я, которая прокатывает по всему позвоночнику и не имеет ничего общего со страхом.
Рид нехотя убирает палец с моих губ.
— Нам нужно идти. У нас обоих практика, — вздыхает он, но его взгляд по-прежнему оставался страстным, словно он что-то замышлял.
— Я просто должен измениться, тогда я отведу тебя в твою комнату к друзьям. Мне жаль, что наш ужин закончился; я хочу проводить с ним больше времени.
— Я на минутку, — говорит Рид, и уходит.
Я почти не вижу его движений, потому что он двигается с молниеносной скоростью — мои глаза улавливают от него только слабый след. В одно мгновение я остаюсь на кухне одна. Пораженная, я сажусь на стул стоящий позади меня. Мне не пришлось долго его ждать; до того, как он снова материализовался передо мной, прошло наверное секунд десять.
Веселое выражение его лица, свидетельствует о том, как он забавляется над моим изумлением. Он сменил свой наряд на более практичный и взял все необходимое. Чтобы добраться до парадной двери моего дома, нам бы потребовалась секунд тридцать, не говоря уж о том, чтобы добраться до его спальни, которая, вероятно, находилась на втором этаже.
— Это было быстро, — говорю я, приуменьшив очевидное.
— Хорошо, когда мне не нужно от тебя скрывать то, кто я или то, что я могу сделать, — улыбается Рид.
— Мне нравится, когда ты не боишься меня, — говорит он, протягивая руку чтобы помочь мне подняться со своего
