Втроем они брели по пещере. В прошлый раз тут было шумно и оживленно, а сейчас непривычно безлюдно. Вдоль стен стояли брошенные саквояжи и чемоданы, над головой висели сталактиты, отбрасывая острые тени, похожие на длинные пальцы.
Иви заметила, что из глубины другого тоннеля приближается одинокая фигурка с большой сумкой.
Себ схватил ее за руку:
– Мне это не кажется?
Иви прищурилась и увидела длинные седые волосы, которые сияли в свете желтых ламп.
– Бабушка Сильвия?!.
Иви рванула к ней, но Себ, как всегда, успел первым.
– Бабушка! – закричал он, бросаясь ей на шею.
– Как же я рада вас видеть! – глухо сказала бабушка Сильвия, придушенная объятиями Себа. Она отстранила его и выпрямилась. – А ты повзрослел. И стал сильнее. Слышала, ты даже на каникулах не бросил свои занятия на ударных…
Себ улыбнулся и пожал плечами.
– А как же, ба? Без практики никуда.
– А что ты тут делаешь? – спросила Иви, обнимая бабушку. – Мама сказала, тебя выпишут только завтра.
Бабушка улыбнулась.
– Меня выписали раньше. Ваши родители пригласили меня в Лондон на несколько дней. Думаю, бедняжки хотят за мной присмотреть. Разумеется, я согласилась, чтобы провести больше времени с вами. Они думают, что вы сейчас ходите по магазинам.
Иви отступила на шаг, открыла рот, потом закрыла. Ведь чтобы вернуться в Лундинор, им пришлось соврать родителям.
– Не волнуйтесь, я вас прикрыла, – сказала бабушка. – Но через полчаса нас ждут к обеду, так что пора выбираться отсюда.
Иви задумалась о том, что чувствует бабушка, вернувшись в Лундинор спустя сорок лет. Все эти события последних дней… Понадобится время, чтобы уместить в сознании все, что произошло. Остается еще масса вопросов, и не на каждый из них есть ответы.
– Ну, как ты? – спросила Иви. – Только
Бабушка погладила ее по непослушным волосам.
– Все хорошо, когда вы рядом. Только все никак не могу поверить, что за всем этим стоял…
Иви зябко поежилась. Картимор… Каково бабушке знать, что его приговорили к пожизненному заключению в Дыре упыря?
– Я понимаю, что это мой брат, – словно читая ее мысли, сказала бабушка, – вот только сердцем этого не чувствую. У меня не осталось воспоминаний о том, как мы росли, и, как выяснилось, теперь у нас нет ничего общего.
– Как там говорится про паршивую овцу? – спросил Себ. – В любой семье одна да найдется?
– Судя по моей семье, паршивая овца у нас
Иви взяла бабушку за руку, и они пошли дальше.
– Ты здесь уже что-нибудь вспомнила? – спросила она. Ей не терпелось поскорее все обсудить, рассказать бабушке про удивительные вещи, которые она увидела в Лундиноре, и узнать, помнит ли о них бабушка.
Бабушка взглянула на Большие ворота, и глаза у нее затуманились.
– Странно, но я помню только запах – кожи, гуталина и жареных каштанов. Так пахнет… дома. – Голос у нее дрогнул. – Я поговорила с мистером Панчем. Он дал мне вот это.
Она достала из кармана длинную перчатку из пожелтевшего от времени шелка с кокетливой манжеткой на резинке.
– Когда я их надеваю, у меня появляется такое странное ощущение… Чувствую, что они особенные, только что я должна в них делать – не помню. – Она вздохнула. – Кто знает, когда ко мне вернется память, если вообще вернется?
– Ну, если не вернется, – поглаживая по плечу, подбодрил ее Себ, – тебе придется все заново узнавать вместе с нами.
Иви сжала бабушкину руку.
– Правильно. Сделаем это вместе.
Они шли к Пещере убытий, а мыслями Иви уже возвращалась домой, в Лондон.
– Как вы думаете, с мамой и папой все будет хорошо? – спросила она. – Справятся они со всем этим?
– Ты имеешь в виду, оправятся ли они от гриппа? – напомнил ей Себ. Подземная стража стерла память родителей с помощью необычных свистков и внушила им ложные воспоминания о том, что они якобы подхватили какой-то вирус и проболели все
