– Ты тоже считаешь, что это безумие?
– Улла думает иначе, – мотнула головой девушка. – В противном случае…
– Сейчас у него нет никакого другого выхода. Силы Трона распылены по множеству участков, и ни Улла, ни кто-нибудь другой просто не может снять для Каффа хоть что-то более заметное, чем эти несчастные батареи. Ну, не считая нас, само собой. Мы – извечная смола для рассохшейся бочки.
– Я слышала, будто князь Руччи не блещет ни умом, ни образованностью. Достоинств у него два – он родовит и готов ломать стены собственной головой. Тебе не в первый раз обыгрывать упрямцев, а?
Арвел вдруг ощутил, как в висках у него заколотили отвратительные железные молоточки. Так уже бывало – следовало лечь в постель и постараться выспаться. Если, конечно, ему удастся заснуть…
– Те упрямцы, с которыми я садился играть раньше, обычно не имели в кармане шестьдесят пушек бортового залпа, так что с ними было полегче. Где, хотел бы я знать, эти мерзавцы достали корабли? Наша разведка твердит, будто флот их – частично рассеян, частично сожжен!
– Они придают Бранти решающее значение…
– И Улла тоже! – рявкнул Арвел. – Ему, в сущности, есть куда отступать без особого урона для весенней кампании, но тогда – о, тогда ему припомнят множество старых мозолей, по которым господин Конюший так любил топтаться еще буквально вчера. И дело может кончиться плохо… для всех нас плохо, понимаешь? Идет война, и умереть, в общем-то, не страшно, но бывают вещи похуже. Вряд ли я смогу смотреть, как моего друга и покровителя Уллу гонят из Града куда-нибудь на дальние острова командовать парой полков. Смотреть, зная, что вина в том – моя.
Арвел умолк и какое-то время сопел, уныло глядя в темное окно, а потом, успокоившись, улыбнулся Дали и пошел в спальню. Глядя ему в спину, девушка вдруг удивилась, насколько постаревшим он сейчас ей казался.
8
Мох, который не только пророс через стыки, но покрывал тонким слоем и самые камни королевской дороги, имел необычный сине-зеленый оттенок. Дорогой не пользовались давно, очень давно, так что высокие кусты, росшие по обочинам, срослись над ней, образовывая нечто вроде арки: всадники теперь могли двигаться только по середине каменного полотна друг за дружкой.
Ехавший впереди Гро не выпускал из рук тяжелого палаша, которым время от времени срубал самые назойливые ветки, что норовили уцепиться за его шляпу. Следом за ним двигалась Дали в охотничьем костюме с карабином за плечом, Арвел, в обычном своем плаще, плелся последним. Утро выдалось безветренным, но сырым и пронзительно-холодным, и теперь инженер жалел о том, что не надел под плащ войлочную жилетку. Они уже давно обогнули торфяники, но приближение моря все еще не ощущалось. Неужели господина Крея подвела память, и он намалевал совсем не то, что существует на самом деле? Оставалось только ехать и ждать…
– Впереди вода, – вдруг обернулась Дали.
Арвел нахмурился и поднял голову.
– Что ты видишь, Гро? – крикнул он.
– Заросли редеют, – раздался в ответ голос лейтенанта, – дальше уже не так темно.
Он вдруг прибавил ходу, за ним устремились и остальные. Через полминуты Арвелу показалось, что он слышит звук падающей воды. Кусты по обочине стали сперва реже, а потом вдруг исчезли вовсе, и Хадден с удивлением повернул голову направо: за тремя громадными необхватными деревьями в сотне локтей от дороги виднелось какое-то темное строение, почти скрытое густыми слоями вьюна. Именно оттуда раздавался звук, похожий на шум небольшого водопада.
– А вот и обитель того самого психа, о котором говорил каменщик, – сказал Хадден, догоняя Гро. – И где-то там, рядом, ручей течет сверху вниз по каменному ложу.
– Очевидно, да, – кивнул Атвиц. – Заедем полюбоваться древностями?
– На обратном пути, старина. Нам нужно к морю!
Дорога довернула левее, появился знакомый уже запах торфа, но теперь к нему примешивался соленый морской ветерок. Арвел втянул его трепещущими ноздрями и прибавил ходу, обогнав при этом Гро. Он уже знал, что цель поездки близка.
Скоро за поворотом показались заросшие кустарником бараки из бруса, крытые замшелыми слоями соломы. Их было то ли три,
