– Это самое нормальное, что ты сейчас можешь сделать, чтобы восстановить равновесие. Больше рядом с нами не показывайся. Поняла?
– Да ты вообще спятил! – Я попыталась встать, но он перехватил мою руку и удержал.
– Чего дёргаешься? Я с тобой спокойно разговариваю. И ты должна понять. Ёму сейчас бабы не нужны.
– Это ты, что ли, за него решаешь?
– Да, я. Как в спорте.
– За Динарой следи. Тренер, – фыркнула я и опять попыталась уйти, но он сжал руку сильнее. Он пытался сделать мне больно, ублюдок. Хорошо, что я ничего не чувствую. Однако разозлить меня ему удалось.
– Пусти, – сказала глухо, сдерживая себя из последних сил.
– Ты меня поняла? – Он смотрел на меня своими ледышками. В моих глазах вокруг его головы появилось белое облако. Ещё чуть-чуть – и сдерживать себя не смогу. Что тогда с ним будет, не хочется думать. А вокруг люди, немного, но всё же есть… Чёрт.
– Пусти, – выдавила я сквозь зубы.
– Мы тебя предупредили.
– Кто это «мы»?
– Я и Ём.
– И Ём?
– Да.
– Он тебя сам об этом просил?
– Он не просил. – Ему хватило благородства не врать. – Но я уверен, он бы согласился… Если бы умел трезво мыслить.
– Как хорошо, что не все такие трезвые, как ты, – сказала я, вырвала руку, поднялась и ушла, не оборачиваясь.
Пусть думает, что хочет. И пусть поймёт, что я буду вести себя как сама захочу. Хотя какая разница, в конце-то концов, что он думает? Просто он не знает, что меня оторвать от Ёма нельзя. Хоть запри. Хоть увези в Америку и там запри. То, что нас стягивает, сильнее нас. И Ём не может об этом не знать.
Иначе бы не позвал меня сейчас на встречу.
Глава 9
Та музыка
Когда Джуда вернулась после неудавшегося ученичества, на неё впервые в жизни напала хандра. Она лежала в своей комнате, глядя в потолок, и думала, что в жизни любого человека есть три этапа: что-то будет, что-то есть и что-то было. В её жизни настал этап «что-то есть» – и, понимая это, она испытывала чувство печали. Раньше будущее казалось ей более ощутимым, чем настоящее. Теперь будущее перешло в здесь-и-сейчас, и оставалось только жить, имея то, что имеешь.
Лёжа в своей однокомнатной квартире, с диваном и уютным книжным шкафом, Джуда думала, что и смерть её будет похожа на эту комнату: уютную, где любимые книги наблюдают из-за стеклянных дверок. Просто в какой-то момент она не сможет выйти из этой комнаты, останется в ней навсегда, и это будет её личная вечность. Подумав так, Джуда не почувствовала ничего. В конце концов, каждый создаёт себе жизнь, какую хочет, так почему бы и смерть не создавать так же? По крайней мере, это справедливо, думала Джуда. И она впервые задумалась о своём одиночестве, о своём женском одиночестве, и оно показалось ей облачённым в серый сарафан и пахнущим прелыми яблоками. Но ведь это именно то, о чём ты всю жизнь мечтала, подумала она. Это именно то, что ты создавала себе годы напролёт, подумала Джуда, и даже бесы не посмели приблизиться к ней в тот момент, смущённые её настроением.
Оно так и бродило за ней, бледное, тощее, налысо бритое, в сером сарафане на голое тело – её одиночество. Бродило до тех пор, пока Джуда не встретила Яра, и только тогда она перестала просыпаться от запаха прелых яблок от собственных волос.
И тогда же случилось другое, чего Джуда не сразу смогла осознать: танец, тот самый танец стал проступать сквозь неё, как только божество может проступать сквозь явленные вещи. И тело поддалось с неизбежностью и сладкой обречённостью, как всегда
