смысле фигура революционера благодаря его заслугам при жизни, была обожествлена и причислена к лику «святых».
Зэрлэги избегали появляться на прибрежных территориях и – тем более – рядом со злосчастной алмазной шахтой.
Глубина, на которой располагалась выработка месторождения, составляла порядка двух километров.
На поверхности рядом с «входом» в Глиницу возвышался террикон – искусственная насыпь из извлеченных подземных пород. Также в полную силу здесь функционировал хорошо охраняемый перерабатывающий комбинат.
Раз в день проводилась капитальная дегазация и вентиляция шахты, а также полный осмотр всей задействованной техники.
Алмазная добыча велась в интересах производства полупроводников и развития ядерной энергетики. Популярность драгоценных камней в качестве альтернативы квалификационным кредитам возникла как побочный эффект с приходом к власти Виллера.
Закованные в наручники, наголо бритый Клеменс Чапман и его тучный и вечно потный приятель Дуайт Кэннинг стояли на падающей вдоль шахтного ствола антигравитационной платформе, являющей собой вертикальный транспортный лифт.
Прямоходящий человекоподобный робот-надзиратель Passer 2L спрятался за их спинами сзади.
Точнее говоря, он их караулил.
Отбывавшие наказание арестанты были свободноживущими колонистами из Ос-Фау-И-Авука. Осужденные неделю назад за оскорбление патрульного дройда, они получили по двести часов исправительных работ.
В рамках «перевоспитания» Чапман каждый день управлял ковшовым гусеничным погрузчиком, а Кэннинг – подземным думпером. Они работали в паре – свозили раздробленные слои пород к конвейерным вагонеткам, которые в свою очередь, опрокидываясь, сваливали все в цистерны подъемного устройства.
Среди рабочих множились слухи о консервации шахты.
Много раз Дуайт и Клеменс своими глазами замечали в лифте исследовательское лабораторно-медицинское оборудование и людей в противогазах и белых халатах.
Вероятнее всего, концентрация взрывоопасных газов превысила допустимую норму, а может, что-нибудь похуже.
Платформа в автоматизированном режиме замедлила скорость спуска, но все равно резко ударилась о дно. Синтезаторным мультяшным голосом робот скомандовал:
– За работу! Быстрее!
Каторжники обошли тарахтящие погрузочные машины с нагребающими лапами и несколько самоходных буровых установок, накрытых полиэтиленом как бы «про запас». В шахте пахло сыростью, потом и нездоровой прохладой. С непривычки, после многолетнего пустынного зноя, у Чапмана обострилась ангина.
Приятели были совершенно не похожи друг на друга. Крепкий и высокий Чапман, усеянный, как зебра, всевозможными татуировками, заметно выделялся на фоне пузатого, лысеющего и похожего на беспризорного примата-бомжа Кэннинга.
Они познакомились около года назад во время бума тотализатора на боях с Кута-Мамачи. Физически крепкий Клеменс участвовал в качестве бойца. А толстопуз Дуайт ставил на него мутные необработанные алмазы и никогда не проигрывал. Прибыль делили пополам.
Запасом камней, к слову, Кэннинг разжился здесь, на Глинице, во время первой «ходки» два года тому назад.
Но в этот раз все было иначе. Пузача и его «друга» сгубила патологическая ненависть к дройдам. К безликим топорным машинам, обеспечивающим стабильность мирового порядка и навязывающим всем подряд чужую волю и влияние.
Нет. Этих двоих нельзя было назвать закоренелыми преступниками. Просто люди, которые хотели жить по своим собственным правилам, из принципа противопоставляя себя сложившейся системе.
Заняв рабочие места, приятели приступили к работе.
Погрузчик оглушительно затарахтел и скрипучий трясущийся ковш зачерпнул первый кубометр породы.
– В сторону! Быстрее! – казалось, словарный запас дройда можно было ограничить вообще одним словом.
Дуайт кое как отпрыгнул назад и мимо троицы шумно пронеслась тяжелая вагонетка с полными опечатанными медицинскими баллонами с надписью «Poison» и порванными в лоскуты фиксирующими ремнями. Неприятный холодок пробежал вдоль спинного мозга. А если хотя бы один из них разобьется?
Форточку не открыть. За пять минут сложный лабиринт извилистых пещер не проветрить. Здесь в сердце шахты подобным опасным химикатам было безоговорочно нечего делать. Кто-то занимался противозаконными исследованиями, а может, Кэннинга вместе с Чапманом в конце трудового наказания ждала газовая камера. И их вагонетка была следующей.
Электризованным прутом робот-надзиратель больно уколол в спину здоровяка Клеменса, держащего в руках шахтерскую каску.
