– Эй! Полегче, палач, не мясо ведешь, – выругался здоровяк.
– Быстрее. Идите быстрее!
Получасовой перерыв на обед был настоящим ежедневным праздником. Событие, которое радовало приятелей снова и снова словно выигрыш на родном тотализаторе.
Но впечатленный собственными ужасными домыслами и страхами от увиденного толстяк решил вместо спокойной трапезы реализовать бойкий и взрывной план, который они с подельником задумали еще два дня назад. И все не решались исполнить по причине отсутствия подталкивающего фактора.
Теперь причин действовать решительно прибавилось с достатком.
Завернув за плохо освещенный поворот, скрытый из виду от остальных рабочих групп, Дуайт сымитировал вывих ступни и упал на бок на грунт.
– Быстрее. Поднимайтесь быстрее! – робот наклонился и попробовал поднять его рывком на себя.
Воспользовавшись моментом, громила Клеменс нащупал в темном углу заранее приготовленный и присыпанный галькой горный топор, напоминающий молотильную кирку.
Хорошенько замахнувшись, он сосредоточил всю силу удара на голове дройда. Но тот машинально развернулся и, отпустив прут, остановил механической рукой кирку в полете:
– Нападение на сторожевого офицера! – все также мультяшно отчеканил робот.
Оказывается, он мог строить предложения без слова «быстрее».
Passer 2L шагнул к Клеменсу, потянул кирку на себя и второй свободной кистью схватил его за лицо. Сжав коротким движением пальцы, он раздробил здоровяку челюстной сустав, сломав нос и прорезав глазное яблоко.
Мощный и накачанный Чапман не успел даже закричать, только прошипел что-то невнятное и рухнул вниз, хватая себя за пузырящееся в районе лица кровавое месиво.
В полумраке тоннеля на глубине нескольких десятков метров предсмертные хрипы товарища ощущались еще более жутко и зловеще.
Следуя инстинкту самосохранения, трусливый по природе Кэннинг решительно атаковал сзади.
Он воткнул дройду оброненный им же электрический прут в область «мозжечка» и, непрерывно жаря током, ждал момента, пока центральный микрочип полностью не перегорит и не выключится:
– Сдохни, сдохни, гадина! – визжал вспотевший и обезумевший от страха толстяк, как бородатый североморский баклан Бурказан.
Когда плата памяти окончательно умерла, Кэннинг наконец опустил прут.
Дройд замер в застывшей позе и не шевелился.
Клеменс Чапман, игрок, боец и смельчак по жизни был уже мертв.
– Прости, брат. Здесь наши пути расходятся. Дальше я один, – Дуайт извлек из карманов бездыханного товарища пару припрятанных камней.
На потасовку никто не явился. В шахте было достаточно шумно, чтобы услышать какие-то крики, так что можно было смело и без оглядки продолжать реализацию плана по спасению.
Толстяк вытер рукавом пот со лба, заправил рубаху в штаны, проверил остаток заряда в пруте. Подобрал с пола запачканную кровью каску Клеменса, притопил ее на самый лоб и неспешно выглянул из-за угла.
Ма-Лай-Кун
– Хур-ро! – Кирки потянула вожжи на себя, остановив мчащуюся галопом жабу Квадо-Туна.
В свои тринадцать с хвостиком Кирки была смышленой не по годам и сообразительной девочкой-Намгуми. Она уверенно говорила на английском, в совершенстве владела копьем, умела вязать морские узлы. Носила бусы из раковин и втайне от всех собирала фигурки животных, вырезанных из дерева.
Миновав внешнее оградительное кольцо ИВК, Сэм отправила мусорный самосвал назад на автомаршрут, а сама пересела на скаковую жабу Квадо-Туна, на которой ее встретила Кирки. Благодаря способности амфибии видеть в темноте, девочки ни разу не врезались ни в одно дерево и быстро домчали до места назначения.
Ма-Лай-Кун представлял собой гибридное независимое мирное поселение из Намгуми и свободноживущих колонистов.
