крича и размахивая руками, как бы зазывая к себе.
Увиденное не понравилось никому.
В груде неказистых головешек, бывшими когда-то чьей-то просторной хижиной, четко просматривались многочисленные фрагменты обугленных тел и костей аборигенов. Самая настоящая братская могила.
Судя по перекошенной входной балке, вероятнее всего, всех их сожгли заживо. Вопрос только, кто и зачем.
Часть ствола дерева, к которому крепился поперечный фундамент сгоревшей постройки, был покрыт иссиня-черным слоем сажи и гари.
– Пошла прочь! – Ральф спугнул темно-серую птицу с длинным острым клювом, выковыривающую мякиш с одного еще дымящегося тела.
По щеке Тернака покатилась первая слеза:
– Кинята, – он снова сорвался с места куда-то в сторону.
Добежав до небольшой запертой хибары, Чурваччи выхватил мачете и стихийным ударом ноги высадил дверь.
Подоспевшая к «штурму» Келли вошла в хижину сразу за аборигеном:
– Кэп, двигай сюда!
В затемненном углу халупы, на полу, прижавшись друг к другу сгрудились охваченные страхом женщины, один ребенок и несколько старух. Келли отстегнула с пояса фонарь и осветила их перепачканные лица:
– Святые небеса…
Горный перевал Асири-Гунунга
Жутко ныла правая щека, ноги онемели, и, в целом, было ощущение, будто тело дважды переехал каток. Глаза заслезились от яркого полуденного света.
В помутнении ей мерещился дикарь с красным лицом, пару раз наслюнявивший словно вымазанный в чайной мяте палец и вытерший его о ее скулу.
В полубредовом состоянии девушка простонала:
– Я умерла?
– У вас закрытый перелом голеностопа, множественные порезы и незначительная кровопотеря, Элизабет. Но до свадьбы все это заживет, – радостно протараторил знакомый синтезированный голос.
– Джазз, какая свадьба? Тебя опять закоротило?
– Хотите, я ему центральный блок управления вырву? – встрял в диалог надменный и нахальный мужской баритон, принадлежащий потному Дуайту Кэннингу.
– Я тебе яйца левой рукой вырву, раздавлю и через рот в задницу запихну, если хотя бы пальцем тронешь моего дройда, – девушка произнесла хоть и с запинками, но доступно и четко.
– Спокойно, сеньорита! Я просто пошутил.
– Помогите мне встать. Какого болотного лешего здесь творится?
Элизабет приподнялась. Острая боль откуда-то из кости ноги ударила кипятком в голову, чуть не отключив сознание.
Трое незнакомцев сопровождали ее на запряженной Буллом-Бауна четырехколесной телеге сквозь страдающий от эрозии горный каньон Асири-Гунунга.
Они уже трижды за сегодня делали продолжительные перевалы, а предыдущие две ночи тоже прошли в пути.
Первая – рядом с окаменелыми останками громадного скелета Даббара, а вторая – в развалинах засыпанного песком храма древнего города Трор.
Из-за сильных электромагнитных помех и особенностей рельефа все воздушные операции над горами Асири-Гунунга были строжайше запрещены. Здесь неоднократно случались авиакатастрофы, пропадали разведотряды и не возвращались обычные залетные «туристы». Горы не зря прозвали проклятыми.
Один из сопровождающих повозку был молодым парнем в военной экипировке Эспайера, второй – толстым истекающим потом дегенератом, а третий – самым настоящим Зэрлэгом. Измазанный пеплом полуголый одичалый абориген из Пирос-Эрдей со слоем красной «штукатурки» на лице.
Все трое были вооружены: абориген – топором, копьем и вытянутым метровым панцирным щитом, жирдяй сжимал сальной
