— Я еду, — сказала Марина. — Буду минут через сорок. Этим номером больше не пользуюсь.
Она отключилась и посмотрела на подруг. Инна выглядела настороженной, а Танюха расчувствовалась.
— Блин, какой мужик, какой у него голос! — сказала она. — Прям хоть ориентацию меняй! Это он Толстяка укокошил?
— Без понятия…
— А я бы до конца ему не верила, — задумчиво произнесла Инна. — Мало ли что у этих нелюдей и их товарищей на уме. Будь осторожна, не дай заманить себя в ловушку… Знаешь что? Ты поедешь на такси, а мы — за тобой. У меня есть машина. Мы с Таней подождем во дворе, пока Ян не выйдет от тебя или пока ты не подашь знак, что все в порядке.
— Спасибо, девочки. Что бы я без вас делала?
Договорились об условном знаке: Марина три раза включит и выключит свет на кухне. На какое окно смотреть, она нарисовала на листе бумаге. Кроме того, Марина пообещала выглянуть в окно и рукой помахать, чтоб подруги не волновались. Следующие пятнадцать минут прошли в ожидании такси и лихорадочных сборах, и только перед выходом Марину осенило:
— Инна, а тебе завтра на работу?
— Нет, я на дому работаю, — улыбнулась она, — мне никуда не надо.
— Сможешь подъехать домой к моей маме? Там Артур в отключке. Если очнется прямо при тебе — набери меня и скажи… Не знаю… Что скучаешь по мне, или сантехник пришел. Придумай, я пойму. Ключи вот.
— Учти, — мрачно сообщила Инна, — если он начнет плохо себя вести, я его пристрелю, не посмотрю, что вампир.
— Да не вампиры они на самом деле. Хорошо, разрешаю его пристрелить, но не насмерть! — рассмеялась Марина.
В такси ее снова накрыло: ночной город проносился мимо, а она застыла в ступоре, неподвижно глядя в окно. По пустой трассе за раздолбанной «Волгой» с шашечками, как прилепленный, гнал «фиатик» Инны. Мелькали, оставляя размазанный свет, фонари, бросалась под колеса белая разделительная полоса, водила попытался включить шансон, но Марина попросила убавить громкость, он обиделся, и теперь ехали в тишине. Навстречу неизвестности.
На кухне у подруг все казалось простым и почти неопасным, для них за рассказом Марины и словами Яна о гибели Толстяка ничего не стояло — просто прикольная странная история, просто невероятный сюжет. Для Марины же все это было реальностью, настолько непривычной, что разум отказывался ее воспринимать. Усилием воли Марина заставила себя собраться: несмотря на подстраховку подруг, действовать предстояло самостоятельно и соображать — тоже. А значит, надо было быть готовой к любому повороту.
Таксист притормозил у подъезда, Марина полезла за кошельком.
— Сто, — озвучил водитель.
Она протянула купюру, удивляясь дешевизне перевозчика.
— Сто долларов, время ночное.
Марина фыркнула, положила сотню на приборную доску и попыталась выйти, но дверь не открывалась. Дернула за ручку раз, другой. Водитель усмехался, демонстрируя золотые зубы.
— Сто долларов, красавица, или никуда не пойдешь! Ладно, давай пять сотен и вали.
Она разозлилась по-настоящему. Все неприятности предыдущего дня для Марины сконцентрировались в этом хаме, требующем непомерной оплаты за услуги. Ярость ее приняла завершенную форму клинка, Марина развернулась и словно воочию увидела, как лезвие входит в горло таксиста. Конечно, кровь не брызнула, но улыбаться хам перестал, заморгал рассеянно и руку к горлу поднес.
— Сотни достаточно, — твердо произнесла Марина.
— Да катись ты! Ведьма!
Он разблокировал дверь, и Марина выскочила на свежий ночной воздух. Дождь прекратился, было уже три часа, и ни одно окно в доме не горело, пуст был двор — холод разогнал по норам выпивох и подростков, собачники давно выгуляли хвостатых питомцев. Марина поежилась под порывом ветра, забравшегося под пальто. Оглянулась: таксист газанул, выезжая, а «Фиат» запарковался в тени.
Набрала код, открыла дверь. Подъезд казался чужим, незнакомым. Тишина, ни звука: никто не ругается, никто не смотрит телевизор: Только кошка где-то орет…
Мисска!
Она взбежала на один пролет лестницы, и в растерянности остановилась, глядя вверх, в черноту подъема: Мисска вообще не отличалась разговорчивостью, а в то, что она размяукалась, почуяв Марину, вообще не верилось. Оголодать настолько, чтобы звать
