— Марин. Я не говорил и не сказал бы. Но я тебя люблю. Впервые в жизни, наверное. Поэтому я тебя спас… и поэтому… Ладно. По порядку.
Она не перебивала. Вообще на признание надо как-то отреагировать, но Марина слишком устала, и у нее настало, если можно так выразиться, своеобразное последейственное похмелье, когда весь день бегала как заведенная, а теперь наблюдаешь со стороны за все еще суетящейся собой. И голова побаливает. Поэтому она молчала. А Яну, похоже, только того и надо было.
— В общем, я заметил, что Главный темнит. Мы вроде как защищали людей от ренегатов, ловцов душ, — но люди, которых ренегаты «выпили», не умирали. Точнее, не все умирали, где-то половина. Исчезали иногда — да. Вот ты боялась за Оливию, а знаешь сколько таких историй? Непонятно откуда взявшийся объект страсти, бурная любовь к нему, расследование обязательно показывает, что живет этот объект неправдоподобно долго. Влюбленный в него чахнет пытается покончить с собой, страдает депрессией… все так. Но потом он оживает. И исчезает — уже полный сил. Предполагалось, что исчезает не по доброй воле, но теперь я так не думаю.
— Оливию похитили, — вставила Марина.
— Оливия ушла по доброй воле. Они называют место, куда уходят люди, Эдем, но это — не про загробную жизнь, а про что, я так и не докопался. Понимаешь, Марина, мне стало казаться, что ловцы душ не так плохи, как их малюет Главный. Тем более с той стороны не было жертв… а самих ренегатов убивали. Как хотели убить твоего Артура. Ты его любишь?
Вопрос застал Марину врасплох. Она задумалась: да, когда-то сходила по Артуру с ума. Но любит ли до сих пор? Да, рисковала ради него жизнью, но скорее из принципа — невозможно стоять в стороне, когда твоего близкого убивают, пусть ты больше с ним и не связана. Однако жива ли любовь? Вот — Ян. Он помог, он спас Марину и сейчас, такой знакомый, такой несчастный, сидит у нее на кухне, внезапно слабый и беззащитный. Артур же…
— Не знаю, — ответила она, — не могу еще разделить любовь и наваждение.
Ян кивнул, как будто и не ожидал другого ответа.
— Да, наваждение. Артур заставил тебя полюбить его, ренегаты это умеют. Но, насколько я могу судить, это — единственное их преступление. Лучше расспросить Артура. Где он?
— Скрывается. — Марина не дала застать себя врасплох. — А вот скажи-ка мне лучше, куда делся Толстяк? Как он мог погибнуть в перестрелке, если у Артура не было пистолета?
— Не всегда нужен пистолет. Им оружие без надобности. Артуру, видимо, тоже. Он потому и ослаб, потому и надорвался, что забрал силы Толстяка. Не использовал себе во благо, а будто в землю слил. Толстяк просто кончился, и туда ему и дорога. Он же тебя запугивал, чтобы ты не сбилась с пути истинного. Потому сюда и приходил.
— Ты меня спас…
— Я не мог в тебя стрелять.
Ян поднялся, сделал шаг к ней. Марина осталась сидеть, и Ян обнял ее голову, прижал к плоскому, твердому животу. Голос его для Марины зазвучал глухо.
— Я люблю тебя, маленькая. Я бы скорее застрелился, чем причинил тебе вред, пусть ты и спасала моего соперника. Пожалуйста, верь мне. Что сделать, чтобы ты снова мне верила?
Она отстранилась — прикосновение было приятно и обещало безопасность, Марина расслабилась и чуть не заснула. Вот картина была бы, упади она с табуретки!
Мисска потребовала свою порцию нежности — вспрыгнула на колени.
— Ты лучше скажи, Ян, что мне делать теперь, чтобы не убили?
— Никто не знает, что ты была там. Ищут Артура. Если ты его прячешь — прячь, но сама не подставляйся. Не паникуй, не мельтеши, живи обычной жизнью. Пусть по-прежнему думают, что ты ничего не подозреваешь. Да, твой телефон прослушивается, говори иносказаниями или только о бытовых мелочах… Завтра езжай на работу, как обычно.
— Уже сегодня. Пятый час, утро, считай.
Ян снова опустился на табуретку напротив, вздохнул. Марина поймала себя на том, что жадно смотрит на его губы. Вспомнилась расхожая истина: опасность, ожидание смерти рождает жажду жизни, жажду плотских наслаждений. После боя слаще пьется, естся, спится (во всех смыслах). Хочется обнять другого человека, ощутить его тепло, слиться с ним, породить новую жизнь.
Хочется обнять Яна.
Хочется обнять Артура.
Марина почувствовала, что окончательно запуталась, но Яну вроде можно верить.
