– Это как? – не понял арг-кхин.
– Очень просто. У одной самки-человека может быть несколько самцов-любовников. А у одного самца-человека – не одна любовница-самка. И это еще не все.
– Ты меня пугаешь, – сказал Умирай Быстро, но я видел, что ему очень любопытно.
– Ничего страшного, – успокоил я его, – дело житейское.
И кратко, но выразительно поведал о гомосексуальных отношениях.
– Не может быть, – не поверил арг-кхин. – Самец с самцом и самка с самкой?
– Ага. Бывает. Слава богу, не часто. Во всяком случае, не как правило.
– Но… почему? Зачем?
– Черт его знает. Сексуальное поведение человека – очень сложная штука. Некоторые и с животными любят.
– Ну, у нас тоже некоторые… – Он осекся.
– Что, – догадался я. – Неужто с собаками?
– С этим мы боремся, – заверил арг-кхин.
– А как насчет волков? Или, допустим, шакалов?
– Давай сменим тему, – попросил Умирай Быстро. – И не разгоняйся, нам скоро налево поворачивать.
– Ты сам начал, – впереди показался поворот налево, едва угадываемый за разросшимися кустами боярышника. – Здесь?
– Здесь. Извини.
Я повернул. Эта дорога была старой и раздолбанной, вероятно, и пятьдесят лет назад, а сейчас и вовсе чуть ли не полностью скрывалась под высокой травой и низким кустарником, пробившимся сквозь древний растрескавшийся асфальт. Впрочем, ехать можно было, хотя скорость пришлось сбавить.
– Да нет, ничего страшного, – сказал я, убедившись, что дорога пока проходима. – О чем еще говорить двум мужикам в пути, как не о бабах?
Умирай Быстро засмеялся. Смеялись арг-кхины бесшумно, но их пасти, как было и у собак в таких случаях, улыбались до ушей, и было сразу понятно, что они именно смеются, а не как-то по-особенному скалятся.
– Начали-то о бабах, а закончили черт знает чем, – резюмировал он, отсмеявшись.
– Да ладно. Нужно же как-то узнавать друг друга. Нам вместе, надеюсь, еще жить и жить. Э… в хорошем смысле слова.
Теперь захохотали мы оба. Только я – в голос.
Юмор, конечно, так себе, пошловатый, ниже пояса. Но для укрепления дружеских связей между двумя разумными расами вполне сойдет. Так мы и проехали оставшуюся часть дороги – смеясь и перешучиваясь. Словно на веселый пикник отправились, а не в полную опасностей неизвестность. Так бывает. Душа и разум, переполненные негативными эмоциями и мыслями, больше не желают страдать, и включается защитный механизм юмора, чтобы дать человеку хоть немного отдохнуть и вспомнить, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается. В данном случае человеку и арг-кхину.
На вездеход мы наткнулись примерно за два километра до шахты. К этому времени небо сплошняком затянули серые низкие облака, похолодало и начал срываться дождь. Гусеничная махина (раньше я подобные видел только на фотографиях, рассказывающих о трудной, но романтичной жизни северных нефтяников и геологов), раскрашенная для маскировки в буро-зеленые разводы, судя по всему, ехала нам навстречу. Затем потеряла управление, сползла в лес, подмяла под себя несколько березок и осин, после чего уперлась мордой в толстенную сосну, остановилась и заглохла.
«Проходимец», – прочел я начертанное на борту белой краской название.
– Это он, – сообщил Умирай Быстро.
– Вижу.
Мы вышли из машины и приблизились к вездеходу. С самой первой секунды было понятно – что-то случилось. И вряд ли хорошее. Но что? Дверца со стороны водителя распахнута, внутри – никого.
Долго искать, однако, не пришлось. Человек лежал метрах в тридцати от вездехода – ноги разбросаны, плечи и голова покоятся на давно поваленном, поросшем мхом стволе дерева. С десяти шагов я понял, что человек мертв. А с пяти убедился окончательно. Не бывает у живых таких лиц – сине-черных, распухших, страшных. А если и бывают, то по ним не ползают в таком количестве мухи и муравьи.
– Думаю, это водитель, – сказал Умирай Быстро. – Не повезло.
– Да, – согласился я. – Вирус никого не щадит. Интересно, где остальные?
Арг-кхин оббежал вездеход, обнюхивая землю, заскочил в кабину, вернулся. За это время я успел обыскать карманы умершего,
