конца после ранения.
– Уверен, что мы выдержим, – сказал он. – Включая наших лунян Игоря и Николь. Не забывайте, что мы на Земле не первый день. Организмы адаптировались. Марсиане, вижу, так и вовсе без экзоскелетов ходят последнее время. Но полноценную диагностику каждый должен пройти, разумеется. Во избежание.
– Я вам и без диагностики скажу, что беременна, – призналась Николь. Так просто, как будто рассказывала о том, что решила покрасить волосы. – Но это не помешает. Срок совсем маленький.
– А-у-э-э… – издал неопределенный звук старпом.
– Отец ребенка – Данила, – сказала Николь. – И – да. Мы любим друг друга.
– Вообще-то я не это хотел спросить, – сказал Малина. – И даже не спросить. Но спасибо за исчерпывающую информацию.
– Вот теперь я точно знаю, что все будет хорошо, – сказал Камински.
– Почему?
– Беременная женщина на корабле – к удаче.
– Это с каких же пор? – изумился Малина.
– С этой самой минуты, – уверенно заявил Камински. – Все, хватит болтать. Все на диагностику и по койкам. Завтра – старт.
Этого разговора я не слышал – меня не позвали. Сидел у костра с почти уже выздоровевшим майором Холодом и Умирай Быстро. Мы с майором ели вкусные мясные консервы с хлебом из запасов «Секрета» и передавали друг другу сохранившуюся у меня для особого случая фляжку с коньяком. По моему мнению, таковой случай наступил. Умирай Быстро тоже умял свою порцию консервов, но от коньяка отказался.
– Предпочитаю воду, – заявил он. – Мне от спиртного тоскливо и выть хочется. Проверено.
Я хотел сказать, что мне тоже не особенно весело, но промолчал. Сам еще не разобрался в своих чувствах. Одно знал точно – с Николь я не расстанусь ни при каких обстоятельствах. Но вот что думает она и как нам все совместить и утрясти… Как тут ни крути, а выходило, что или я должен перебираться в ее мир, или она – в наш. Разумеется, при условии, что оба мира разойдутся в разные стороны, не причинив друг другу критичного для их существования ущерба.
– Что загрустил, боец Воронин? – подмигнул майор Холод, принимая у меня флягу. – Гляди веселее. Мы живы, и это уже хорошо. А дальше, как бог даст, и сами сумеем.
Ответить я не успел. Подошли Малина, Николь и Камински.
– В компанию принимаете? – осведомился старпом и присел рядом. Словно сама собой в его руке возникла фляга. – Настойка марсианского кактуса, – сообщил он. – Забористая штука. Держим исключительно для специальных случаев.
– Давно хотел спросить, – сказал Холод. – А яблони на Марсе цветут?
– Будут, – пообещал Малина. – Мы над этим работаем.
Я посмотрел на Николь, которая села напротив меня, увидел, как мечутся в ее глазах отблески пламени костра, и решился.
– Капитан… – начал я.
– Данила… – одновременно со мной начал Камински.
Мы замолчали. Николь засмеялась.
– Бывает, – сказал Холод.
– Вы первый, – предложил я. – По старшинству.
– О’кей, – Камински взял у старпома флягу, глотнул, шумно втянул ноздрями ночной осенний воздух, выдохнул: – Буду краток. Данила, нам нужна помощь. Поэтому предлагаю лететь с нами.
Вот тут-то я и узнал о том, что один оставшийся гравигенератор не сможет обеспечить приемлемую силу тяжести на борту.
– Мы-то выдержим, – закончил капитан. – Но, боюсь, будем едва-едва дееспособны. Особенно луняне. А с учетом того, что у нас остался только один навигатор…
– Ты, главное, не волнуйся, – добавил Слава Малина. – Мы скажем, на какие кнопки нажимать.
– Э, вы что, предлагаете мне вести корабль? – опешил я.
– Ну что ты, – успокоил старпом. – Всего лишь подтирать нам задницы. Фигурально выражаясь. Хотя, возможно, и не совсем фигурально. Нужен кто-то, у кого будут работать руки в тот момент, когда нам их будет не поднять.
