врачевания. Мне, однако, довелось обнаружить, что их таланты принадлежат не только и не столько целительству. Быть может, правильнее всего назвать способности Вещих «несравненным талантом к восприятию». В самом деле, им внятно очень многое из того, что сокрыто от прочих. Надо принять во внимание и то, каким образом многие их обычаи поддерживают и развивают эту способность. Вещие почти всегда живут в одиночку – элодейцы стараются избегать больших городов, – предпочитая общество животных. Думается, мы все могли бы развить у себя талант к восприятию, поселившись в лесу, например, с семейством енотов!
София лежала на полу, придавленная жуткими звуками, разносившимися по вокзалу. Теперь, когда она в полной мере их слышала, они накрыли ее волной, смыв все прочие мысли. София лишь очень смутно отдавала себе отчет, что где-то там, в суматохе, затерялись Златопрут, Эррол, пираты и Рен. Беспокойство за них сводило с ума, но что она могла сделать? Ее друзья оставались недосягаемыми в тумане, где бушевали железный рыцарь и не менее ужасный дракон…
Постепенно разрозненные мысли Софии сконцентрировались на этих двух существах. Откуда-то из немыслимого далека выплыли значащие слова: «Когда увидишь рыцаря и дракона, думай лишь о собственной безопасности. Инстинкт побудит тебя остаться на месте, но ты должна будешь бежать!»
Кто, когда это сказал?.. Авзентинийская карта советовала?.. Нет, вроде бы не она. София напрягла память…
«Максин! – Имя показалось глотком чистого воздуха. – Максин мне сказала! Всего несколько дней назад…»
София уцепилась за эту мысль, показавшуюся ей единственной надежной опорой. Больше ничему вокруг нельзя было доверять, даже собственным чувствам.
Безопасность!..
София открыла глаза. Она лежала, скорчившись на мраморном полу, прижимала к себе сумку. Красноватый туман постепенно оседал, оставляя на руках и одежде Софии пленочку слизи. Всюду звучали голоса, полные ужаса и отчаяния.
Сделав усилие, София привстала на четвереньки. Кажется, впереди было всего тише. Девочка осторожно поползла прочь от криков и грохота, в сторону тишины. Руки вслепую касались каменных плит, колени скользили. София как могла прятала голову, благо кругом все равно ничего не видно. Звуковой кошмар позади вроде бы чуть-чуть отдалился…
Потом впереди тоже раздался звук. Шаги, негромкий смешок. София медленно подняла взгляд, заранее боясь того, что ей предстояло увидеть. Сначала перед ней ничего не было, лишь все тот же красный туман. Однако потом мгла расступилась, открыв белую фигуру. Рослую, царственную, в белом платье до пят и в длинной вуали, скрывающей черты лица. На руках незнакомки были перчатки, изящные пальцы раздвигали туман, как люди отстраняют ветви кустов. Она слегка кивнула… Движение показалось Софии жутко знакомым. Когда незнакомка потянулась к вуали, туман снова сомкнулся, но девочке хватило даже мимолетного взгляда. «Бланка! – с ужасом осознала София. – Так она выжила! Она здесь!
София судорожно поползла прочь двигаясь как прежде, вслепую, слыша за спиной шаги, неторопливые, размеренные, полные уверенности. «Надо спрятаться от нее. Надо спрятаться от нее. Надо спрятаться от нее…» Эта мысль гнала Софию сквозь красный туман, вперед, в неизвестность, все так же на четвереньках. Внезапно ее рука натолкнулась на нечто твердое, смутно напоминающее резину. София в ужасе отдернула пальцы. «Что там? Что?.. Рука, нога?..» Она уставилась на находку, медленно понимая, что перед ней. «Картофелина, – повторила она про себя, словно пытаясь убедиться в реальности предмета. – Всего лишь картофелина!» На всякий случай она вновь потрогала клубень. То же самое. Туман, клубясь, расступился. Взгляду предстала опрокинутая тележка зеленщика. С нее-то и свалился ящик с картошкой, выпростав на пол бoльшую часть содержимого.
«Безопасность, – сказала она себе. – Думать о безопасности». Достигнув тележки, она вытряхнула из ящика остатки картошки и спряталась под ним, благо размер позволял. Сжалась в комок. Стала ждать…
Шагов Бланки больше не слышалось. София с беспокойством приникла к щели, пытаясь высмотреть старую врагиню. Нигде ничего – туман оставался непроницаем. У нее не осталось никакого представления о времени. Казалось, она много-много часов слышала звуки разгрома. Топот, крики, плач, резкий стук дерева… В какое-то мгновение мимо ее тихого уголка, держа курс на ближнюю платформу, пробежал незнакомец. Глядя ему в спину сквозь щель, София слегка удивилась, как долго он оставался видимым, и поняла: туман стал редеть.
Теперь удавалось разглядеть происходившее футов на двадцать, но лучше бы не удавалось! Картина открылась жуткая. На полу валялись человеческие тела. София увидела мужчину: он стоял зажмурившись и трясся всем телом, словно для защиты держа перед собой стул. Держал он его одной рукой, вторая свисала вдоль тела, окровавленная и бесполезная. И все вокруг покрывал багровый осадок. Даже раскиданные картофелины были забрызганы малиновым.
Пока потрясенное зрение вбирало открывшуюся картину, бесконечно возвращаясь к самым жутким деталям, часть разума
