Рен упорно смотрит вперед. За спиной слышится хихиканье, ему вторят новые голоса. Щеки у меня вспыхивают, и я напоминаю себе, что должна молчать.
Мы уже на пороге, но покуда не вышли на свет. Какой поразительный контраст между великолепием этой залы и царящим во дворце запустением! Словно король устроил все только для себя — и для своих придворных, — и совершенно не беспокоится о том, что творится у него за дверью.
— Вы желаете аудиенции у его величества? — перед нами возникает импозантный мужчина. На нем белый шелковый колет с золотым шитьем и плащ в тон наряду. Наряд выгодно оттеняет его темные волосы — и меч на поясе.
— Да, — отвечает Рен и крепче сжимает веревку.
Мужчина улыбается, но ничего веселого в его улыбке нет. Во взгляде и в манерах его есть что-то от хищника. Во мне просыпаются инстинкты.
— Что ж, следуйте за мной.
Рен решительно идет за мужчиной, ступает в залу, шагает сквозь разноцветную толпу. Я иду следом, не дожидаясь, пока он дернет за веревку. Из приёмной за нами следом входят придворные, и процессия приобретает несколько официальный вид. Толпа ахает и расступается. Вокруг туманом клубится шепот. Прекращается танец, музыканты опускают скрипки. Дородный мужчина на черном мраморном троне разглядывает нас с недовольным видом.
Мы помешали ему развлекаться. Сердце бьется где-то в горле. Мы подходим ближе. Каких-нибудь несколько метров, а кажется, будто мили. Под испепеляющим взглядом короля я съеживаюсь, но Рен стоит как ни в чем не бывало..
Мужчина в белом останавливается перед троном. Странный у них все-таки король. Только и есть что нос, уши да одутловатые щеки.
— Ваше величество, — кланяется мужчина, — эти дети просили у вас аудиенции.
Нависшую тишину прерывает смешок из толпы, тотчас же стихающий под острым взглядом короля.
— Ты кто такой, черт тебя подери? — презрительно спрашивает Рена король.
Придворные хихикают.
— Меня зовут Рендалл.
Король хрюкает, а потом еще с большим раздражением машет в мою сторону:
— А это кто?
— Обед для Сонзека.
Я невольно вздрагиваю. Король потирает подбородок, раздумывая над словами Рена. Руки у меня холодеют, ладони становятся влажными, и я изо всех сил удерживаю рвущиеся на свободу когти. Нельзя, никак нельзя, чтобы король увидел во мне что-то нечеловеческое.
Он поймет, что я чудовище. А уж такой человек, как он, найдет чудовищу самое что ни на есть гнусное применение.
— Где ты ее взял? — Глаза у него холодные и маленькие, как бусинки.
На лице у меня против воли проступает презрение.
— В Брайре, — отвечает Рен.
В зале наступает тишина.
— Да ну? — В глазах короля зажигается искренний интерес. — Что, правда?
Рен фыркает:
— Разумеется. Сам лично увел ее из города несколько дней назад.
— А что хочешь взамен? — Глаза Энселя суживаются.
Рен сглатывает, впервые выдавая терзающую его тревогу. В чем дело? Мы же все отрепетировали много раз, пока сидели в подземелье.
— Хочу обмен. Меняю эту девчонку на ту, которую вы держите у себя.
Глаза у меня становятся круглые. Мы так не договаривались. Он должен был запросить сто золотых монет, купить на них повозку побольше и все необходимое, а потом ждать, пока я незаметно выведу девочек.
Внутри у меня все сжимается. Рен хочет спасти Делию, и только. Ему все равно, что станется со мной.
Он больше не притворяется. Он готов обменять меня на мою сестру-человека. В грудь вонзается клинок панического ужаса, лезвие предательства.
Король жестом отсылает лакея в серой ливрее. Тот исчезает в коридоре за троном.
— Девчонку за девчонку, значит? — Король смеется, и я чувствую, что вот-вот сорвусь. — Ишь, деляга! Ну, давай поглядим…
