Мы так близки к свободе, что путь, где я могу погибнуть, сейчас не для меня. Я должна выжить и освободить девочек.
Поэтому я крадусь по коридорам, прячусь в темноте, едва заслышав шаги или голоса. Я продвигаюсь мучительно медленно. В темнице я тоже провела больше времени, чем рассчитывала. А солнце все ближе клонится к горизонту.
У лестницы я слышу доносящиеся сверху шаги. Я ныряю под ступени. Сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди. Хвост и когти прямо-таки просятся в дело.
Но сейчас от них толку мало. Ладно стражники, уснувшие в караулке, но нельзя же устилать свой путь спящими. Мне ведь еще девочек выводить.
Я улавливаю обрывок беседы, и упоминание о Барнабасе немедленно привлекает мое внимание.
— Говорят, на этой неделе будет, — растягивая слова, произносит женщина.
Ее собеседник вздыхает:
— Мне он не нравится. Когда он здесь, король становится просто невыносим.
Значит, Барнабас едет сюда. Что ж, тем более надо торопиться.
Когда шаги затихают и лестница становится свободна, я несусь вверх, прыгая через две ступеньки.
Наш коридор находится в неухоженной части замка, вдали от нарядной тронной и обеденной зал. На посту у камеры девочек стоят двое стражников. В караулке было больше, конечно, но даже двое — уже серьезно. У камеры всего одна дверь и один выход, если не считать окна, смотрящего на утес.
Я проскальзываю в соседнюю комнату и смотрю на солнце.
Скоро сумерки. Энсель и стражники явятся за нами, как только солнце окончательно скроется.
Грета говорила, что они не забирают девочек по одной, а ведут в башню всех и заставляют смотреть. Специально, чтобы показать силу и помучить, заставить покориться. Будь послушной и, возможно, в следующий раз останешься жить — вот что им хотят внушить.
Времени у меня мало, а стражники мешают. Наша дверь — посреди коридора; возможно, мне удастся их отвлечь. Я озираюсь в поисках какого-нибудь предмета, который можно было бы бросить на лестницу, — пусть зашумит так, чтобы стражники заинтересовались, но не настолько громко, чтобы взбудоражить весь дворец.
Но я не успеваю отыскать ничего подходящего. По коридору в передней части дворца разносится топот сапог. Это стражники, их много. Солнце уже почти село.
Я опоздала.
Желудок сворачивается узлом. Выбора нет. Придется лететь через окно.
Словно в ответ на мои мысли, ветер распахивает ставни. Я вздрагиваю и, подпрыгивая, зависаю в воздухе.
Инстинкты. Наверное, я никогда не научусь их контролировать.
Я устраиваюсь на подоконнике. Звук шагов все громче. Я кидаюсь в воздух и ловлю крыльями бушующий ветер. Меня несет слишком быстро, слишком высоко, я переворачиваюсь и теряю управление. Приходится напрячь все силы, чтобы не впечататься в стену замка.
Я борюсь с океанским ветром и не гляжу вниз, потому что взгляд мой прикован к окну посреди стены, в нескольких метрах от меня. Я ловлю воздушные потоки и поднимаюсь вверх так, чтобы оказаться выше окна, а потом пикирую вниз, надеясь, что стражники еще не дошли до комнаты. Совсем рядом со стеной меня настигает порыв ветра, и в животе все переворачивается.
Оказавшись у окна, я хватаюсь за ставни, изо всех сил вонзаю когти в дерево. Ветер пытается меня сбросить, но Грета и Милли втаскивают меня внутрь.
— Мы так волновались весь последний час! Как солнце стало садиться, от окна не отходили, — говорит Грета.
— Спасибо вам, — говорю я, разматывая плащ и пытаясь придать себе презентабельный вид. — Ветер просто ужасный. — Я вздрагиваю. — И чудище тоже.
Грета мрачнеет:
— Ты его видела?
Я киваю.
Милли передергивает.
— Щупальца у него…
Подходит Бри, шаловливая рыжая Фэй и еще несколько девочек, окружают меня, говорят все разом. Даже Делия, которая обычно держится в сторонке, и та подошла поближе.
— У тебя получилось? Рен выбрался из замка? — тихо спрашивает Делия. Если бы она не стояла так близко, я бы и не
