Шамотная глина схватиться хорошо должна, сама в камень превратиться, тогда стоять многие года будет и не дымить.
Через две седмицы снова в избу Василия. А здесь уже полы свежеструганные постелены, деревом вкусно пахнет. Сначала запалил приготовленные лучины – тягу проверить, немного своды прогреть. Потом мелко наколотых щепок подбросил, с полчаса их подбрасывал в огонь, прогорали быстро. А уж потом полено, как прогорать стало, еще два. Загудел огонь в печи, стенки прогреваться стали, да ровно, со всех сторон. Алексей рад, если печь равномерно прогревается, это показатель мастерства, стало быть, печник все правильно сделал. Вскоре от печи тепло пошло.
– Василий, принимай работу.
Купец вокруг печи походил, бока огладил, руку отдернул – горячо!
– Надо же, в четыре раза меньше, чем наша, русская, а тепла не меньше.
– И в комнате места больше, просторнее.
– Верно.
Купец доволен, деньги отсчитал, правда – медяками. Алексею все равно, лишь бы деньгами, а не натуроплатой. А потом и другие купцы да ремесленники, из тех, что поудачливее, побогаче, заказы делать стали. Алексей только рад, с утра до темноты трудился. Но в августе, в первых числах, решил – пора. Если еще потянуть, до зимы не успеет. Одежда на нем поизносилась, новую надо, но это уже в столице обновки купит, если голову не сложит. При встрече Хлыстов его зарубить может и заявит: беглого ссыльного убил. Потому появиться неожиданно надо.
Алексей к уряднику пошел, немного денег дал, предупредил, что в дальние села-волости пойдет, две, а то и три седмицы его не будет.
– Промышляй, пока тепло, – одобрил урядник.
В принципе, против него лично Алексей ничего не имел. Дядька справедливый, строгий, так служба такая. Остальные ссыльные дурью в селе маялись, не зная, чем себя занять. Работал один Алексей. И ему хорошо, деньжат скопил, и уряднику прибавка к скромному жалованью.
Рано утром Алексей из села вышел. Налегке, только в кармане узелок тряпичный с монетами. Отойдя версты на две, стоя на пригорке, на изломе дороги, обернулся. Выжил в ссылке, не чаял живым остаться, но повезло. И деньжат скопил, и профессию приобрел, хотя в будущем не собирался печником работать. Вздохнул, все же долгое время в селе пробыл. Дай бог, чтобы не довелось снова сюда вернуться в кандалах. Все, оборваны все нити, отныне он беглый ссыльный и надо поторапливаться. Шел быстро, временами на бег переходя. Все же работа печником, тяжелая физически, помогла держаться в форме. Еще один неожиданный плюс его занятий в ссылке. До вечера верст двадцать пять – тридцать одолел. Путь сюда, в Верещагино, он запомнил, хотя местность изменилась. Тогда снег лежал, холодно было, а сейчас деревья зеленые, трава-мурава по пояс, а где поля возделанные, рожь стоит уже желтая, скоро косить – убирать начнут. Вечером на постой к одинокой старушке в деревне попросился за полушку. Для бабушки и это деньги. К тому же поужинал – кусок хлеба, пара вареных яичек и сыто. Для его ситуации вполне неплохо. На полатях почивал, на мягкой перине, чего давно не испытывал. Уснуть долго не мог, хоть и устал. Сам еще в Пермском крае, а мыслями уже в Москве. В Кремль, в стрелецкий полк, соваться нельзя. Домой к сотнику надо. Но не настолько он с Хлыстовым дружен был, чтобы в его доме бывать. Стало быть, проследить надо, а на это не один день уйти может.
Утром сердобольная старушка молочком парным напоила с краюхой хлеба. Алексей поклонился старушке за приют и доброе отношение. И снова в путь. Главное сейчас даже не до Хлынова добраться, а до Нижнего Новгорода. От Хлынова до Волги путь кружной – по реке Вятке до Камы, а потом по Волге вверх, против течения. Долго и затратно. Пешком еще дольше. На коня денег нет, потому выбор невелик. Как наметил Алексей – пешком до Нижнего, а там на судно. На судне, водным путем, быстрее, чем пеши, и силы сбережет. А еще безопаснее. Если кинутся его искать, то в первую очередь на дорогах. Плохо, что оружия нет никакого, даже ножа. Ссыльным иметь оружие запрещалось. А без сабли, кинжала или ножа Алексей себя чувствовал неуютно. После полудня на небо с тревогой стал поглядывать: кучевые облака появились, грозя пролиться дождем. Затем и ветер поднялся. Понял: надо укрытие искать, иначе вымокнет, а обсушиться негде, да и запасной одежды нет. Хутор впереди показался, верста до него, не меньше. Бегом припустил. Уже подбегал, как первые редкие и крупные капли упали. Успел на крыльцо взлететь под навес, как ливень хлынул. Алексей в дверь постучал, из-за которой испуганный женский голос:
– Кто там?
– Пустите от дождя укрыться.
Женщина помедлила, видимо боялась. Но все же загремел запор, дверь отворили.
– Заходи.
Алексей зашел. И чего боялась? В избе нищета, даже домотканого половика нет, а сама средних лет и страшна, почти уродина.
