вертолеты,спецвойска,вообще берите командование на себя. Я остаюсь.- И снова повернулся к экрану:- Муса,я не уйду. Послушай меня! Вот я- вдвое тебя старше,я много повидал в жизни,у меня пятеро детей…
— Все напрасно, генерал. Уходите. Важней смерти я не хочу.
— Я останусь, Муса. Ты ведь понимаешь, мне теперь все равно…
— Да и мне тоже. На жалость не рассчитывайте.
— Какая жалость,идиот? Я обращаюсь к элементарному здравому смыслу…
Закончить мысль генерал не успел Муса, торопясь, боясь испугаться, боясь позволить переубедить себя,замкнул контакт. Фонтан искр брызнул из панели пульта связи. Свистнули осколки взорвавшегося экрана монитора. Неправдоподобно быстро загорелся и потек пластик обшивки переборок.
Генерал, кашляя от едкого дыма, успел проскочить в щель заклиненной стальной двери. У входа его подхватили сильные руки капитана и поволокли прочь. Отдалившись немного от купола,генерал в изнеможении повалился на песок:
— Где вертолеты?- с трудом выдохнул он.
— Идут. Но они не успеют, смотрите!
Генерал с усилием приподнялся.Купол Колыбели, подсвеченный изнутри багровыми зловещими зарницами,медленно раскалялся.Вишневое свечение переплетов арматуры наливалось нестерпимым блеском.Было видно, как бушующий внутри раскаленный воздух раздирает купол,вырываясь на волю,подобно сказочному огнедышащему дракону.
Капитан, вытирая мокрое лицо, растерянно сказал:
— Что ж там, автоматики пожаротушения нет, что ли…
— Есть там автоматика.Так Муса же электронщик,вундеркинд чертов, отключил, наверное…
— А как же «фулл-пруфф», защита от дурака?
— Да в том-то и дело,что не дурак наш Муса… Ах, парень…Очень надеюсь, что он умер сразу, не мучаясь…
— Как вы думаете, генерал, купол выдержит? Хорошо бы. Выгорит внутри, да и все. А то как рванет…
И тут рвануло. Выбросив высоко вверх сверкающие обломки сверхпрочной конструкции, встал столб огня, окутанный струями черного дыма. Жар хлестнул кипящей волной. Вокруг купола плавился песок.Снопы пылающих искр летели в сторону безмолвно замершей группы людей. Пламя ревело, металось, пожирая Колыбель. Языки огня вытянулись, коснулись неба и жадно лизнули синюю звезду Аль-Нушр-Джафар…
БЫЛО, ЕСТЬ И БУДЕТ
Доктору А. М. Кашпировскому
…Говорила бабушка, разбирая мягкими коричневыми пальцами сырые травы:
— Берегись, дитя, простуды, лихого человека, а пуще всего зелена вина да дурного глаза…
Я сидел у печки,отогревая зазябшие по вечерней росе руки, и сквозь дремоту слушал бабушку.В чистом доме светятся вымытые дресвой некрашеные полы, застеленные полосатыми половиками,сплетенными бабушкой за многие долгие зимы.Я любил смотреть,как бабушка распускала на ленточки всякое старье, потом навивала на веретено тугие клубки,которые так весело гонял по горницам разбойный котенок. А затем бабушка укладывала клубки в фартук и садилась у окна с большим деревянным крючком в руках. Крючок этот я сам ей вырезал и долго полировал осколком стекла. И бесконечно струился пестрый толстый шнур, прибавляя рядки в новый половик- теплый, упругий, нарядный.
В доме стойко держался горький запах череды и полыни, бабушка вязала в пучки луговое разнотравье, пальцы ее расправляли цветы и стебли, и журчала, переливалась ее скороговорка. Про одолень-траву, что горит белыми звездами на глади русальих затонов, про цветок «сто ключей», про мужик-корень, про кудрявую сарану, что выросла из простреленного сердца казака…
— Ты колдунья, ба?
— А нет,дитя.Где ж тут колдовство? Травы мы с тобой сами собирали, белену и дурман обминули, да и то сказать- никакого колдовства в белене и дурмане нету,просто ядовитое зелье. А время для сбора известное- от Андрея Наливы до Ивана Купалы. А ты
