и ограбить турка, и скажет об этом страже… Погоня будет серьезная. С псами… Следов для них мы в доме оставили хоть отбавляй. Так что уходить только по воде надо… И если лодки нет – то придется вплавь.
Семен сперва кивнул, а потом мотнул чубом, не соглашаясь.
– Нельзя… В страже тоже не одни дурни. Если дойдут по следу до реки, то поймут, где нас искать. И пустят вдоль берега пару конных разъездов.
– Да, скорее всего, так и будет, – Полупуд уцепился за ус. – А что ты предлагаешь?
Вместо ответа Типун пожал плечами.
– Петрусь… – впервые за весь сегодняшний вечер прижалась ко мне Олеся. – Ты же умный… Придумай что-нибудь.
– Ну, если бежать нельзя, надо найти такое место, где псы нас не учуют… Я слышал, что в заморских странах беглые невольники прячутся между тюками табачных листьев. И псы не могут их найти. Запах табака сбивает их со следа.
– Что ж ты раньше молчал?! – возмутился Полупуд. – Я бы наши тюки не продавал! Эх, Петро… Умная голова, но дурному досталась!
Вообще-то, откуда мне было знать, что после разговора с Хасаном бежать придется. Но бывают случаи, когда лучше промолчать, даже если ты прав.
– Вообще-то у меня есть немного…
Олеся сунула руку за пазуху и вытащила оттуда небольшую папушу.
– У Петра трубка есть, а кисет пустой. Вот я и…
– Умница! Спасибо!
Я кинулся было с поцелуями, но в благородном порыве был остановлен неумолимой дланью Василия.
– Намилуетесь еще… А ты и в самом деле молодец… – похвалил девушку. – Но охотничий пес не только по следу идет, он и верхним чутьем нас унюхает. Нужно еще и место такое, чтобы… О! – Полупуд поднял вверх палец. – Навозная яма! Если зарыться в нее…
– Фу… – вздрогнула Олеся. – Ни за что! Пусть меня убивают, но в навозе я сидеть не стану!
– Если понадобится, ясновельможная панночка, я тебя в нее связанную засуну! – проворчал казак.
– Погоди, Василий, не горячись… Есть место, где нас точно искать не будут. Даже если псы их туда волоком тащить станут.
– Ну-ка? – заинтересовался Типун.
– Помните тех мучеников, у дороги перед городом?..
Казаки переглянулись…
– Гм… А ведь и верно… на этот холм стражники не пойдут. Решат, что псы на трупы лают. Да и пахнет там не лучше, чем в выгребной яме… – Василий отпустил ус. – Вот только одна беда, Петро. Спрятаться там негде. Всё на виду. Со всех сторон… Сам глянь.
Разговаривая, мы не стояли на месте, так что как раз вышли за валы Предместья, и лобное место уже было вполне отчетливо видно, даже в зыбком лунном свете. Легкий ветер шевелил одежду казненных, и казалось, будто покойники ожили.
– А мы и не будем прятаться. Что делают с телами, когда новых приговоренных к казни приводят?
– Ничего… Там же и бросают. Чего возиться? Воронье да корсаки похоронят.
– Значит, никого не удивит, что тел станет больше.
– Ну, ты и придумщик, – повертел головой Полупуд. – Думаешь, там залечь и мертвыми прикинуться?
Казак посмотрел в ту сторону… и опять хмыкнул.
– Искать беглецов на самом видном месте действительно никто не догадается… Но запах там… Скажу откровенно, я бы выбрал выгребную яму.
– Не лежать… – я сделал небольшую паузу. – Лежать будут трупы, а мы встанем рядом с кольями.
Олеся только охнула… Но спорить не стала. В отличие от Полупуда, навозная жижа ее пугала больше, чем трупный смрад.
Немного повозившись с закоченевшими телами, Полупуд негромко попросил прощения у мучеников и несколькими ударами сабли освободил колья. Еще раз извинившись, бросили покойников так, чтобы они скатились поближе к дороге. Авось, обезображенные трупы заставят тех, кто по ней будет идти, отвернуться или подумать о душе, а не глазеть на «новых» казненных.
Стоять долгое время неподвижно сложная задача, поэтому решили сидеть. Вообще-то поза казненного зависит от умения палача. Кол ведь по-всякому можно направить. Например – ровно. И тогда человек умрет быстро, как только острие коснется сердца. А можно так, что кол проткнет тело насквозь, а ни одного жизненно важного органа не заденет – и тогда казненного ждет долгая и
