– Что случилось? Неужто лодки порубили? – первым сообразил Полупуд. – Да и пес с ними. Другую возьмем. Мало их тут, что ли? О!.. Петро! Бери Олесю… Хватит ей рыдать… и пробегитесь по берегу. Дырявьте все, что на глаза попадется. Кроме вот этой… – указал на ближайшую. – А то с вас станется… Говоришь, Семен, на реке не спрятаться? Так и не придется… Если не на чем догонять будет!
– Лодки целы… – прорвался сквозь тираду приятеля кормщик. – Весел нет!
– Ага… Ну, мы поищем, а вы – делайте, что сказано! И эту тоже на дно…
– Зачем искать? Погоди минутку…
Я подошел к сваленным в кучу стражникам, прислушался и, уловив дыхание, вытащил одного. По счастливой случайности или упомянутой Высшей Справедливости уцелел именно тот, что хоть как-то за нас вступался.
– Слышь, Кости-ребра, живой? – похлопал контрабандиста по щекам.
Тот застонал и открыл глаза.
– Чем это меня? – поинтересовался едва слышно. – Голова будто пополам треснула.
– А тебе что, легче станет, когда узнаешь? Не отвлекайся… Весла где?
– Весла?.. Какие весла?
– Да хоть какие! Чтоб грести…
– А-а, весла… – контрабандист попытался сесть, но от этого движения его стошнило и обильно вырвало. Едва успел увернуться.
– Чтоб тебя… – заковыристая фраза сама сорвалась с языка. Похоже, перенимаю здешнюю манеру общения.
– Теперь ты погодь…
Полупуд отодвинул меня в сторону. Схватил бедолагу за пояс и как ручную кладь понес к воде. Там отпустил и бухнул его в заводь. Кости-ребра побарахтался чуток, пришел в себя и вынырнул уже готовый к разговору.
– Панове казаки! Не убивайте! Я ничего против вас не имею! – отплевываясь и вытирая лицо, забормотал угодливо. – Было велено схватить – я и хватал. А если что не так, то к атаману. Он за всё в ответе!
Разумно. С этим и Семен согласился.
– Да пропади ты пропадом, вместе со своим атаманом. Нужны вы нам, как колбаса в страстную пятницу. Отвечай: где наши весла?!
– Так там же, где и все… В амбаре Черноты. Он, как стал атаманом, так сразу и завел новый обычай… Заплывать в бухту можно всем, коль уж дорогу нашли. А выплывать – только с его позволения. И чтоб никому сбежать не хотелось – весла и парусину под замок. Там и ваши лежат…
– Амбар где?
– Тут недалече… – махнул рукой вдоль берега контрабандист. Забрызгав при этом всех, кто рядом стоял. – Я покажу.
Ну, за двумя парами весел всей толпой шагать нечего, можно и лодками заняться. Тем более ломать – не строить.
Пока казаки сходили в амбар, мы с Олесей успели привести в негодность большую часть посудин на этой стороне пристани. Причем основную работу проделала девушка. Она с таким остервенением кидалась рубить днища, что, оценив ее усердие, Полупуд многозначительно произнес:
– Повезло покойному Воробью, легкой смертью погиб. Если встретитесь на том свете, Петро – непременно магарыч стребуй. Хотя это вряд ли.
– Хватит… садитесь в лодку. Всех не порубите… типун мне на язык. На том берегу еще с десяток стоит. К счастью, груженых. Так что успеем уйти.
– А вот в этом я не был бы так уверен… панове.
Слова прозвучали столь неожиданно, что я не сразу сориентировался, откуда они долетели, и завертел головой – пытаясь обнаружить во тьме человека, чей голос мне был знаком. Даже слишком… Потому что принадлежал атаману разбойников, одноглазому Ворону.
– Что, не ожидали? Или не рады со мною свидеться? А я вот несказанно рад. Прям танцую от счастья. И побратим… трижды проклятый, здесь. И предатель… иуда. Даже не могу решить, с которого начинать… Наверно, все же с Типуна!
И в который раз главного злодея подвел слишком длинный финальный монолог. Вот к чему было трепаться? Сделал бы, что хотел, а уж потом… над могилой врага можно и поговорить. Коль охота.
Выстрел прозвучал, когда уже даже я понял, что голос доносится с воды. То есть Ворон в бухте. И когда одноглазый нажал на спусковой крючок, ни Полупуда, ни Типуна на берегу уже не оказалось.
