подобных попыток. Так что ваш титул, графиня Корбетт, — он произнёс это имя с причитающимся соответствующему статусу почтением, в противовес недавнему сарказму Эстли, — так и останется за вами.
— Вот это я понимаю, свадебные подарки! — зычным голосом объявил присоединившийся к нам маг.
— Ну, с учётом того, какую невесту вы себе выбрали, лорд Ибарра, у вас тоже весьма неплохие шансы получить аналогичный подарок, — заметил Эстли.
Хозяин замка, разумеется, уже был дворянином, и титул у него тоже имелся. Стало быть, аналогичный подарок в его случае подразумевал чрезвычайно серьёзное повышение статуса. Что ж, невеста — признанная дочь и наследница герцога, занимающая к тому же одно из первых мест в очереди на трон. Понятное дело, подобное просто не может не отразиться на статусе её будущего мужа.
— Признаться, я не вполне уверен, кто там кого выбрал, — хмыкнул Ибарра.
У меня сложилось такое впечатление, что сия неуверенность мага не слишком расстраивала; скорее, он находил в ней нечто забавное.
— Сначала я был уверен, что выбор сделал я, — внёс необходимые объяснения он. — Потом стало казаться, что первый ход всё-таки был за Катрин. А вот в последние дни впечатление стало складываться такое, будто наша помолвка — плод кропотливой работы её родителей.
— В подобных обстоятельствах самое главное — это предоставить каждому думать, будто инициатива принадлежит именно ему, — посоветовал Эстли. — Все будут довольны, а вы добьётесь своего.
— Потому я ни с кем и не спорю, — махнул рукой Ибарра. — Но в своё логово из резиденции герцога перебрался при первой подвернувшейся возможности.
Я ожидала, что Рэм воспользуется этой дискуссией, дабы как-нибудь поддеть мага, но обнаружила, что он вообще не слушает наш разговор. Монтерей-младший стоял у окна и думал о чём-то своём, вглядываясь в характерную палитру закатного неба.
— Что-то не так? — тихо спросила я, подойдя к другу и положив ему руку на плечо.
— Пора возвращаться домой, — твёрдо заявил он в ответ, отворачиваясь от окна. — Я отсутствовал достаточно долго. Аделина волнуется.
— Она знает, что беспорядки закончились и ты вне опасности, — мягко заметил, приблизившись, его дядя. — Я ежедневно отправляю послания в Эрталию и позаботился о том, чтобы её держали в курсе событий. Уверен, ты тоже неоднократно ей писал.
— Писал, но это не одно и то же, — поморщился Рэм. — Она осталась одна с ребёнком, к тому же ей совсем не так просто прижиться в эрталийском светском обществе, как она демонстрирует напоказ. Она не так давно к нам переехала, и многое ей по- прежнему непривычно. А поскольку здесь действительно стало спокойно, там я нужнее.
— Вот ведь что любовь делает с людьми! — насмешливо воскликнул Ибарра. — Ты мне лучше скажи, хотя бы одна колода карт у неё осталась?
— Осталась, конечно, с чего бы нет?
Рэм хмурился: всякий раз, когда маг упоминал Аделину, это вызывало его явное неудовольствие.
— В таком случае тебе радоваться надо, — заметил Ибарра, полностью проигнорировавший мрачное настроение собеседника. — К моменту, когда вернёшься в Эрталию, твоё состояние увеличится вдвое, а то и втрое.
— С состоянием у меня и так всё в порядке, — оборвал его Рэм.
— Вам, лорд Ибарра, легко говорить, ведь вы находитесь у себя дома, — неожиданно поддержал Монтерея-младшего Эстли. А может быть, он просто стремился не допустить ссоры. — А мне вот тоже пришлось оставить за границей жену и двоих детей, и, можете не сомневаться, никто из этих троих от такого поворота событий не в восторге. Впрочем, когда я вернусь, станет ещё хуже, — задумчиво добавил он. — Король Анри подумывает о том, чтобы устроить брак своей дочери. И если кандидат в женихи не понравится Инессе… пиши пропало.
Эстли безнадёжно махнул рукой. Не знаю точно, что означали его слова. Имел ли он в виду, что в случае такого неодобрения можно поставить крест на свадьбе, или скорее намекал на будущую напряжённость в собственных семейных отношениях? Хотя, если судить по взгляду, который он бросил в сторону кардинала, картина вырисовывалась ещё более интересная. Не исключено, что вся эта речь была произнесена лишь с одной целью: уведомить Монтерея-старшего о намерениях ристонийского монарха.
Однако раздумывала я об этом недолго. У меня был собственный вопрос, который я хотела задать кардиналу. И, увидев, что Монтерей-старший отдалился от прочих гостей, я устремилась к нему:
