– Не знаю. Скорее нет, чем да.
– Опять отцовское наследие?
– М-м… Вряд ли. Отец скорее верит. Во всяком случае, относится к ортодоксам положительно.
– Я не про веру, я про сомнения. Все эти «скорее нет, чем да». Русским свойственна некоторая мнительность в экзистенциальных вопросах. Они не могут просто сказать «да» или «нет».
Янки посмотрел на меня с изумлением, словно я впервые сумел его по-настоящему удивить, и секунду спустя расхохотался. Проходящий мимо официант посмотрел на него с неодобрением.
– Виновен, – отсмеявшись, в тон мне согласился Смит. – Пожалуй, да, отцовское. Но за эту привычку я благодарен. В моей жизни был период, когда я мыслил полярно. Так сказать, в черно-белых тонах. Нынешняя «мнительность» мне нравится гораздо больше. Полутона – великая вещь.
Я едва удержался от сарказма. Вот так банальности рушат образ мудрых всезнающих политиков, психологов и прочих инженеров человеческих душ.
– А давайте на минуту предположим, что Бог висит на телефоне?
– Простите? – недоуменно переспросил янки.
– Представьте, что вам удалось созвониться с Творцом, и он готов исполнить любую вашу просьбу. Естественно, в разумных пределах. Что бы вы попросили?
И вновь собеседник надолго задумался. Кажется, экзистенциальные вопросы и впрямь ставили его в тупик. К тому же он воспринимал их абсолютно серьезно, не пытаясь отшутиться или сказать первое, что придет в голову. Забавный тип.
– Стать свободным, пожалуй, – сказал он наконец. – По-настоящему свободным. Точнее, независимым… Трудно объяснить…
Мне стало смешно. Все-таки пропаганда – страшная сила. Простой улыбчивый американец с неброской фамилией Смит, алчущий свободы и независимости… Печальное зрелище.
– А ваш отец?
Янки неожиданно улыбнулся.
– О нет. Тут у нас разные приоритеты. Полагаю, в отличие от меня или своих коллег он бы просто повесил трубку. Или заказал бутылку хорошего вина!
Я ухмыльнулся.
– В отличие от коллег? И кто же он по профессии?
– Программист. Но очень одаренный.
*?*?*
Небо затянуло тучами. Звездный свет, пробивающийся сквозь редкие прорехи, не мог разогнать мрак. Тьма спеленала пустыню, ни единого огонька. Свет фар выхватывал очередной участок пыльной разбитой дороги, однако разглядеть что-либо за ее пределами человек бы не смог. Как хорошо, что я не человек. Впрочем, любоваться все равно было нечем. В своем однообразии с пустыней могли соперничать разве что степь и океан. Хотя последний принято романтизировать, и если вы не моряк, то вряд ли назовете его среди скучнейших мест Земли.
– Помедленнее.
Водитель – молодой парень со звучным именем Изар – механически кивнул и сбросил скорость. В отличие от большинства соотечественников он был гладко выбрит, носил свежую отглаженную сорочку и предпочитал запах туалетной воды естественным ароматам немытого человеческого тела. Приятное дополнение к глухой беспросветной тоске, гложущей его изнутри. Гибель отца во время бомбардировок, публичная казнь брата, служившего в танковой бригаде Каддафи, смерть матери, не выдержавшей крушения привычного мира… После подобного кто-то спивается, кто-то превращается в циничную сволочь, Изар же искал спасения в порядке и внешней гармонии, не имевшей никакой внутренней основы. Идеальная батарейка на случай непредвиденных обстоятельств.
Пока его энергия не требовалась. Перед отъездом мы проехались по нищему, полуразрушенному, раздираемому всеми мыслимыми человеческими страданиями пригороду. В нынешнюю ночь полсотни людей стали счастливыми пустым счастьем умалишенных, что забыли печали прошлого и не страшатся будущего. Продлится оно недолго: сутки, быть может, двое. Но для этих людей и один день сродни чуду.
Я осчастливил бы и остальных. Сотни или тысячи – невелика разница. Однако переварить столько энергии одному Иному не под силу, ее невозможно удержать под контролем. Требуется чудовищная концентрация, которая вымотает даже самых стойких. Час- другой – вот все отпущенное жнецам горя время. Потом они невольно утратят контроль и выпустят украденную силу на свободу. Так что жадничать бессмысленно. Тем более мои аппетиты и так нельзя назвать скромными. Для любого, способного глядеть сквозь
