– Ну и что у вас было? – Свои подозрения я скрывать не собиралась. Если этот царек подруге мозг запудрил, я его без ножа кастрирую.
Волковская вскинула голову и испуганно округлила глаза.
– Что ты?! – всплеснула она руками. – Ничего! Вообще ничего. Мы просто разговаривали.
– Ага, знаю я эти «разговаривали». Знаешь, сколько я подруг после таких бесед с пузом на девятом месяце видела?
Фрейлина вздрогнула, моего наезда она явно не ожидала, а тем более нотаций.
– Эль, честно. Не было ничего. Он просто попросил меня побыть его спутницей сегодня. Так как его достали десятки дамочек, желающие занять место его покойной жены. Вот я и согласилась помочь.
Я закатила глаза от ее непосредственной наивности.
– А краснеешь тогда почему? Если ты просто помочь ему решила.
– Нравится он мне, – тихо и очень грустно выдохнула она. На лице неожиданно отразились едва ли не вселенские грусть и безнадежность. – Эль, я ведь иллюзий не питаю по поводу его. После бала он отправится править своим Пятым Радужным, а я учиться. Найдет себе достойную партию и будет счастлив, и я это прекрасно осознаю. И ни на что не претендую. Просто хочу сегодня рядом с ним побыть, потанцевать… Ничего кроме.
Едва она закончила, у меня опустились руки.
Бедная Крис! Не был Велидор идеальным кандидатом для первой влюбленности, только тут ничего уже не попишешь.
Радовало хотя бы то, что подруга сама понимала всю безнадежность этих отношений и просила лишь о ежеминутном счастье.
– Ладно, я сохраню твою тайну, – махнула я рукой, словно от меня зависело, с кем Крис пойдет на сегодняшний бал. – Надеюсь, герцог сейчас нас своими жучками не подслушивал.
– Сомнительно, – расцвела Крис. – Иначе прибил бы меня еще вчера, когда я без его ведома согласилась на эту авантюру.
Мне оставалось только улыбнуться ей в ответ и приободрить расслабленным видом.
Из коридора донесся звук приближающихся шагов, шли несколько человек. Догадываясь, что Тарфолд будет явно не в восторге, Крис интуитивно вжала голову в плечи. А когда дверь рывком распахнулась, вздрогнула от неожиданности.
На пороге виднелись раздраженный герцог и стоящий за ним спокойный, как атомный ледокол, король Пятого Радужного с двумя коробками в руках. Одна большая, вторая намного меньше.
Велидор выглядел не в пример более статно и величественно, чем мы привыкли. Строгий темно-синий костюм с белоснежным воротником, царственная осанка и суровый взгляд – все это выдавало в нем правителя, монарха. Начищенные до блеска кожаные сапоги с золотыми шпорами, перевязь с россыпью драгоценных камней и даже узкая полоска короны казались абсолютно ненужными ему регалиями: при взгляде на Велидора и так становилось понятно – он король по праву.
– Кристина, – глухо обратился Эридан. – Планы изменились, ты отправишься на бал с Его Величеством.
Подруга изобразила на удивление правдоподобный шок от услышанного. Настолько правдоподобный, что даже «орлиное око» на эту актерскую игру не отреагировало. Ну или Эридан был настолько потрясен изменениями плана, что не стал обращать на «маячки» обмана внимание.
– Мы пообщались и пришли к выводу, что с Велидором и его охраной тебе будет безопаснее. Я же смогу полностью переключиться на защиту Эллы.
Я покосилась на короля. Только что он заработал в моих глазах с десяток дополнительных баллов. Правильно, пускай рядом со мной всегда герцог будет неподалеку. А то мало ли? Да и за Крис я переживать буду меньше.
– Только платье необходимо сменить, – встрял в разговор правитель Радужного. – Этот наряд несомненно хорош, но недостоин спутницы короля.
Глаза Кристины испуганно округлились, она только и смогла, что тихо пискнуть:
– У меня больше ничего нет.
Остановив ее жестом, Велидор по-хозяйски прошел в комнату и опустил на кровать коробки.
– В большой – платье, – наставительно указал он. – В маленькой – драгоценности.
Уронить от удивления челюсть я не успела, король сам пояснил свои мотивы:
– Кристина – моя спутница. Я не могу выйти в свет со скромно обряженной барышней. Поэтому прошу не терять времени и побыстрее все это надеть.
Тарфолд смотрел на его маневры с деланым равнодушием, по лицу сложно было прочесть, что именно творится у него на душе. Постоял, посверлил взглядом чисто для проформы, после чего молча развернулся и ушел.
