Резкий окрик Тэруко чуть не заставил выпустить вазу из рук. Девушка ойкнула, поставила свою ношу на пол и распрямилась.
Тэруко стояла в дверях спальни. Она выглядела так странно, что поначалу Мия не узнала ее. Мужской костюм — куртка, брюки-хакама, волосы собраны в хвост на затылке, а спереди прилипло несколько промокших от пота прядей. Принцесса скрестила руки на груди и мерила свою фрейлину гневным взглядом.
— Кто разрешил тебе войти? — еще более сердито спросила она. — Разве тебя не учили стучаться перед тем, как открывать дверь в покои своей госпожи?
— Простите, — забормотала Мия, заливаясь краской.
Ну что за незадача! Тэруко и так ее еле выносит, а уж теперь…
— Я принесла вам икебану. — Она кивнула на вазу, из которой торчал наспех собранный букет.
Принцесса скривила губы:
— Я просила тебя об этом?
— Н-нет. Но я надеялась… — Она замялась. Быстрее бы придумать причину такой неуместной инициативы. — Надеялась сделать вам приятно! Чтобы заслужить ваше расположение!
Выпалив это, Мия поклонилась и сложила руки на груди в жесте мольбы.
Лицо Тэруко чуть разгладилось. Но не смягчилось.
— Чтобы получить мое расположение, нужно не быть навязчивой. — Она взглянула на букет и поморщилась. — Какой ужас! Унеси подальше, не хочу это видеть. На… на кухню, вот! Там ему самое место!
Мысленно радуясь, что догадалась захватить с собой хотя бы такое шитое белыми нитками оправдание, Мия подхватила вазу.
— Не приходи больше, пока я сама тебя не позову, — донесся ей вслед холодный голос Тэруко.
Этого следовало ожидать. Принцесса не любила тринадцатую фрейлину и с трудом скрывала свою неприязнь. Составленные Мией ароматические смеси или оригами, любые попытки девушки услужить, помочь советом или быть полезной Тэруко отвергала с такой же брезгливой гримасой, с какой отвергла икебану.
«Держись от меня подальше, — говорил взгляд принцессы. — Мне ничего от тебя не надо, мы враги».
Мия не винила свою двоюродную сестру за такое обращение. У Тэруко была серьезная причина для неприязни.
— Куда торопишься, Ми-а-ко? — вкрадчиво спросила эта причина, поймав ее на выходе из женских покоев.
От неожиданности она все-таки выпустила из рук проклятую вазу, но самханскому фарфору не судьба была сегодня разбиться. Джин поймал ее ношу у самого пола и аккуратно поставил.
— Надо быть осторожнее, — насмешливо заметил он. — Судя по росписи, эту вазу обжигали во время моего прапрапрадедушки. Она старше нас двоих вместе взятых, а к старости следует проявлять уважение.
— Ваше высочество… — Мия церемонно поклонилась, краснея под откровенно вожделеющим взглядом самханского принца.
Джин преследовал ее. Мягко и ненавязчиво, но неотступно. Окружал мелкими, почти незаметными знаками внимания, шутил, подначивал, флиртовал и даже просто смотрел… вот как сейчас.
Мия не знала, как правильно вести себя в ответ. Принц ни разу не переходил границ. Стоило ей возмутиться, как он обращал все в шутку. Он никогда не был излишне назойлив, но не давал забыть о своем присутствии и интересе. Рядом с ним Мия не чувствовала себя хозяйкой положения. Он задавал тон общению, делал его то опасно интимным наедине, то холодным и почти официальным при посторонних.
И он совсем не походил на несчастного отвергнутого влюбленного, выпрашивающего благосклонности, о нет! Скорее на охотника, в азарте преследующего пугливую лань.
Все, что она могла, это избегать общества принца. И то не слишком демонстративно. Иначе был риск, что остальные придворные заметят излишнее внимание со стороны самханского принца к фрейлине. И ревнивый взгляд Тэруко подсказывал, что принцесса не станет терпеть соперницу. Дай ей только повод — избавится и вздохнет с облегчением.
— Спасибо за помощь, ваше высочество. Мне надо идти.
Она потянулась к вазе, но Джин ловко перехватил икебану у нее под носом и покачал головой.
— Она слишком большая и тяжелая для тебя. Давай помогу.
— Не надо утруждаться.
— Мне не трудно.
