– Где он? – прошипела Леда.
– Кто? – спросила Эйвери так невинно, как только могла.
– Твой брат! Или лучше сказать, твой любовник?
Эйвери замутило, мир пошатнулся. Леда произнесла эти слова почти шепотом, а в комнате стоял шум, поэтому Эйвери не сомневалась, что никто этого не услышал. Но она не могла позволить себе ошибиться.
– Мы можем поговорить наедине? – спросила девушка, вспомнив о чувстве собственного достоинства. Она посмотрела Леде в глаза. – Прошу. Ради стольких лет нашей дружбы. Пожалуйста, не делай этого, не здесь.
В глазах подруги мелькнул проблеск прежней Леды. Девушка слегка ссутулилась, словно ею руководила слепая ярость, а сил держать себя в вертикальном положении больше не было.
– Хорошо, – уступила Леда. – На пару минут.
Эйвери кивнула. Небольшой, но прогресс.
– Иди за мной, – позвала она, приклеив на лицо улыбку.
Девушка кивала всем на пути, словно все было хорошо: они с лучшей подругой просто шли освежить макияж и обменяться сплетнями, а не обсудить самые темные личные тайны.
Гости были повсюду. В спальне Эйвери и комнате Атласа, в библиотеке, теплице – вечеринка раскинула свои щупальца по всей квартире. В каждой комнате кто-то лежал в отключке или сливался в страстных объятиях. Эйвери почувствовала нетерпение Леды: у той будто безмолвно тикала бомба в груди.
Затем к Эйвери пришла мысль, которая изменит все и навсегда.
– Сюда! – Она открыла дверь в кладовую и взялась за потайную ручку. – Наверху никого не будет. Мы сможем поговорить наедине.
Эйвери дернула за лестницу и опустила ее: над головой открылся крошечный квадрат полуночно-синего неба. Видимо, Леда была слишком взвинчена, чтобы удивляться существованию потайного хода на крышу. Лишь слегка склонила голову набок и сказала ледяным тоном:
– Ты первая.
Эйвери начала подъем в темноту. Итальянские кожаные туфли с высокой шпилькой скользили по перекладинам лестницы.
Леда
Леда неуверенно шагнула вперед, навстречу ветру. Инстинктам самосохранения пора было воспротивиться, призывая ее спуститься, но их заглушал мощный коктейль ксенпергейдрена и других таблеток с позабытыми названиями. Сейчас ксенпергейдрен помогал ей контролировать ситуацию. Легкий хмель не заглушал обиды. Зрение странным образом исказилось, все предметы удлинялись, а тени становились четче. Все кругом казалось веселым и красочным, как на голографическом карнавале для детей.
– Роман с братом, потайной ход на крышу. – Она повернулась к Эйвери. – Сколько еще секретов скрывает идеальная Эйвери Фуллер?
– Зачем же так жестоко.
Эйвери не двигалась. В лунном свете серебристо-синее платье сияло, превращая ее в статую древнегреческой богини.
– Затем, что будет так, как скажу я, – с угрозой проговорила Леда. – Значит, ты и Атлас. Интересно, как отреагируют родители?
– А откуда ты узнала? – тихо спросила Эйвери.
– У меня свои методы.
Она не собиралась рассказывать про Ватта. Хотя это идеальное возмездие: отвергнутый Эйвери парень выдал ее самый большой секрет.
Она пришла на вечеринку ради мести, напомнила себе Леда. А чем они занимались здесь, на крыше, разговаривали? Девушка тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться. Она не полностью владела собой. Возможно, приняла слишком много таблеток.
– Леда, – сбивчиво проговорила Эйвери, – я любила его всю жизнь. С самого детства. Но до нынешнего момента я не думала, что мы сможем… – Она замолчала. – Я не хотела ранить тебя. Мне правда жаль, что с тобой так получилось.
– Поэтому ты весь год вела себя как стерва? Потому что мне нравился Атлас?
– Прости, – заговорила Эйвери, но Леда перебила ее.
– Ты заставила меня извиняться на вечеринке Эрис! – натянуто проговорила она. – Заставила умолять о прощении! Я же решила, что ты не считаешь меня достойной Атласа!
– Леда! Конечно же, это не…
