– На вечер у меня свои планы. И это вовсе не вечеринка. – Мэриель чуть смягчилась.
Может, Эрис задела в ней слабую струнку?
– Мне можно пойти с тобой?
Девушка изогнула бровь, внимательно глядя на нее:
– Ты забыла про мороженое.
– Ну пожалуйста.
Мэриель выхватила рожок из рук Эрис и сняла крышечку. Затем сунула в мороженое палец с красным ноготком и облизнула.
– Ммм. Шоколад и лайм. Превосходный выбор. И да, – проговорила она, когда Эрис снова открыла рот, – ты можешь пойти. Но в таком случае рано сбежать не получится. И распития вина тоже не предполагается.
– Значит, это все-таки вечеринка, – с триумфом проговорила Эрис.
Мэриель снова усмехнулась, но ничего не ответила.
– Ты привела меня в церковь? – прошипела Эрис. Они стояли перед резными деревянными дверьми собора Святого Павла. – Но сегодня же пятница, ты помнишь?
– Мама работает по выходным, поэтому мы всегда ходим сюда в пятницу вечером, а не в воскресенье утром. – Мэриель повернулась к Эрис. – Если хочешь, иди домой.
Эрис замешкалась. Идти им пришлось недалеко: церковь располагалась всего в десяти кварталах от их улицы, но Эрис никогда не замечала ее.
– Нет уж, – решила она.
– Рано отсюда не уйти, – напомнила Мэриель и толкнула тяжелую дверь.
У входа девушка опустила руки в святую воду. Когда Эрис прошла мимо мраморной чаши, не сделав того же, Мэриель вздохнула и коснулась мокрым пальцем ее лба. Та подчинилась.
Вслед за Мэриель Эрис двинулась по боковому нефу к кафедре, где уже сидела темноволосая пара средних лет и мальчик лет двенадцати. Как поняла Эрис, это были родители и брат Мэриель. Она прошептала им что-то, махнув в ее сторону. Родные девушки улыбнулись и кивнули Эрис, потом снова уставились вперед, слушая пение хора.
Эрис осмотрелась по сторонам. Было прохладно и мрачно, свет проникал сквозь витражные окна вдоль стен. Но раз они находились не с краю Башни, окна здесь не могли быть настоящими: они подсвечены с обратной стороны солнечными лампами. Сводчатый потолок занимал весь верхний этаж и, может, даже часть сто пятого. Возле стен стояли каменные статуи – люди в просторных одеяниях и с нимбами.
Эрис запоздало поняла, что прихожане опустились на колени. Поспешив последовать их примеру, она оперлась на специальную подушечку. Все разом запели, но Эрис не знала слов. Она взглянула на Мэриель.
– Просто молись, – прошептала та.
Эрис закрыла глаза и впустила незнакомые слова в свое сознание.
Всю службу она подражала прихожанам: садилась, опускалась на колени, вставала, снова садилась, подпевала и тихо сидела во время молитв. Хор завораживал, голоса смешивались с записью фортепиано, окутывая Эрис атмосферой волшебства. Она ощутила спокойствие, даже умиротворенность. Мысли ушли далеко-далеко. Какими были родители, когда встретились? Ее молодая мать работала моделью и бросила карьеру ради более зрелого мужчины, а отец только отошел после второго развода. Эрис даже пофантазировала о настоящем отце, гадая, где он сейчас находится и что у них может оказаться общего.
Она взглянула на родных Мэриель, подмечая, как все четверо держатся за руки, и с надеждой подумала, что у них все будет хорошо. Как и у ее неправильной, разрушенной семьи. Может, в этом заключается суть молитв, подумала Эрис, чтобы пожелать добра другим людям.
После заключительных слов священника все поднялись на ноги, стали пожимать друг другу руки и обмениваться добрыми словами. Для Эрис такое было в новинку – прикасаться к людям, которых совершенно не знаешь. Но в то же время ей нравилось находиться среди тех, кто не осуждал и не обращал внимания на ее прошлое, даже не знал ее имени. Пожав руки родным Мэриель и всем сидевшим на скамье перед ними, Эрис наконец повернулась к новой подруге.
– Да пребудет с тобою мир, – немного сдавленно прошептала она.
– А с тобою дух, – в ответ проговорила Мэриель, взяв Эрис за руку.
Когда они вновь сели, Мэриель не выпустила ее руки, а сцепила их ладони в замок. Эрис ничего не сказала: она смотрела вперед и крепко держалась за Мэриель. Потом слегка сжала ее ладонь, и через секунду девушка ответила тем же.
Оставшееся время службы они просидели в тишине, не расцепляя рук.