- Я должен быть с ним, когда он проснется, - говорил он слабо, как ребенок.
- Ложись на койку и отдыхай, - заговорил Толег. – Мы разбудим тебя, когда он проснется. Обещаю. Давай, идем.
Кто-то – Галани? – почти отнес его в другую камеру, опустил на койку, накрыл одеялом. И тьма укутала его, он уснул.
Толег заставил меня уйти на завтрак в зал – Таллис пошел со мной – и сказал мне не возвращаться вниз. Кто-то должен был оставаться в лазарете, и он хотел быть с Руарком, пока не станет известен результат исцеления разума. А спать каждый пытался, когда успевал.
Я надеялась, что Сция уже сможет вернуться к работе, но ее не было на завтраке. Таллис ушел к отряду Оленя рассказывать новости. Я заняла свое место рядом с Деван. Я съела миску каши, а потом хороший кусок хлеба с сыром. Я заметила, что Брэнд выглядит хмуро, под глазами залегли темные тени.
- Сция все еще болеет? – спросила я Деван. – У нас был сложный пациент прошлой ночью, и мы с Толегом почти не спали.
- Ты не слышала? – голос Деван был приглушен, хотя вряд ли нас кто-то услышал бы в общем шуме. – Я думала ты узнаешь первой, ведь это ты помогла принцу.
- Что узнаю?
- Королева приказала Брэнду выпороть сына за то, что он сделал с Очи. Она сказала, что если он не сделает этого, она прикажет кому-то другому. У него не было выбора. Было приказано десять ударов, и присутствовал Бридиан, чтобы проследить, чтобы удары были сильными.
Мое сердце стало холодным. Маленькому Даи было всего пять, он был радостью отца.
- Он в порядке? – прошептала я.
- Не знаю. Но Сция целитель, она знает, как ему помочь, - Деван взглянула на меня. – Ты выглядишь уставшей, Эллида. Не думаю, что Сция тебе поможет сегодня.
- Я постараюсь, - ради богов, я буду стараться каждый день и каждую ночь до середины лета, чтобы увидеть, как королеву свергнут с трона. Она сидела за столом с королем, смеясь и жестикулируя. Бридиан был рядом с ней, а дальше – Эстен. Во время Собрания вас не станет. Мы сотрем все неправильное, как очищающая волна, как буря, как спасительно пламя. Мы покажем силу Олбана. Обещаю.
- Ты в порядке? – хмурилась Деван. – Выглядишь странно.
- В порядке, - мрачно сказала я. – Но мне лучше вернуться в лазарет. Сегодня я там буду работать одна.
Я работала весь день, пыталась не уснуть и справлялась неплохо. Человек из отряда Оленя принес мне еду и воду, а еще новости, что Руарк проснулся, и что он растерян, но не буйствует. Он поел, поговорил с товарищами и уснул сам. Толег скоро вернется.
Я сделала двойную дозу Забвения, как и просил Роан. Каждая доза была половиной чашки, и можно было использовать склянку с пробкой, как и для одной дозы. Я все убрала. Когда пришел Толег, Роан был с ним, и было просто передать склянку без вопросов. Руарку становилось лучше. Оуэн ухаживал за ним. Может, позже нужно сделать еще припарку. И Толег отнесет все вниз. Они что-то обсуждали, но меня не посвящали, похоже, решили, что мне туда возвращаться не нужно. Но Оуэн просил, чтобы Забвение я делала еще три ночи, и он хотел, чтобы настой приносили в одно время. Я не говорила Роану, что это бред, как и Толег, хотя мы знали, что мы делали настой одинаково, отмеривали все точно и одинаково. Я не позволяла себе обижаться на решение, хоть и не могла увидеть Флинта. Руарку было лучше, Флинт был силен достаточно, чтобы повторять исцеление разума. И этого мне уже хватало.
Шли дни, и Силовиков в лазарет приходило больше обычного, но не из-за услуг целителя, а чтобы поблагодарить меня за помощь их товарищу. Мы не были уверены, что Руарк полностью исцелился, но улучшения были заметны. Люди знали, что разрешение короля получила я, они знали, что я была там всю ночь, когда Оуэн проводил исцеление разума. Им казалось, что я совершила чудо. Мужчины приносили полевые цветы из леса у стен крепости. Они приносили угощения с кухни. Один даже дал мне вышитый платок, будто хотел отношений. Я всех благодарила и молилась, чтобы Руарк восстановился. И я молилась за Флинта. Если кто и совершил чудо, то он, а не я. И пока я получала подарки и признание этих людей, Флинт не получал ничего. Он оставался узником, он все еще ждал наказание кроля. Для него возврата не было.
