Только тут до Снотры дошло, что без нее сообщество приобщилось к книге Шагала «Моя жизнь». Собственно говоря, история рождения великого художника была изложена Пушей весьма близко к тексту, за исключением вселения в младенца Шагала некоего неизвестного кота…
– А Бихар говорит, что кошка Ида вовсе не кошка, а желтая корова!
– Конечно, корова! – крикнул неугомонный Бихар. – Кошки такими страшными не бывают.
– Бред, – категорично высказался Василий. – Когда он эту картинку рисовал, ему семьдесят четыре года было. Я посчитал. Ну, дрогнула рука, потому Ида такой несуразной и вышла. Скажите мне, уважаемый Бихар, мог ли умный и образованный человек дожить до такого возраста и рисовать исключительно коров? Тем более что уже во время рождения умел мяукать. Не мычать, заметьте, именно мяукать!
– Он очень, очень любил кошек, – взволнованно добавила Мадонна. – Но они жили так бедно, что не могли себе позволить завести настоящую кошку.
– Откуда ты знаешь? – саркастично спросил Бихар. – Он тебе сказал?
– Именно, – кивнула Мадонна. – Если бы ты внимательно слушал то, что я читала, а не задирался с Гоа, тоже бы это знал.
– Да-да! – заторопились вперебой Гюльчатай и Синеглазка. – Когда они с братиком спали, к нему прямо на подушку заскочила мышь, и он очень испугался, закричал, даже братик проснулся. И они стали эту мышь друг другу кидать, а потом утопили в горшке!
– И что? – не сдавался Бихар. – Правильно сделали, что утопили!
– Да то! – хором выкрикнули кошки. – Если в доме жил кот, разве он позволил бы каким-то мышам пугать детей? Тем более ночью?
– Котенка хочет каждый нормальный ребенок, – прошамкал Тихон. – Это непреложный исторический факт.
На этот раз Бихар смолчал – с очевидным не поспоришь.
Снотра ни ушам, ни глазам своим не верила. Обсуждение Шагала шло совершенно без ее участия! Такого точного и тонкого проникновения в замыслы художника от малообразованных и в основном неграмотных дворовых она не ожидала. В эту дискуссию даже вмешиваться не хотелось. Разве можно было бы предположить подобную ситуацию еще год назад? Но, в конце концов, именно такую высокую цель ставили перед собой кэльфы и, в частности, она, Снотра, когда затевали эту образовательную программу.
Дворовые оказались не просто смышлеными – способными! Но лично себе она обязана поставить сегодня огромный минус: обе работы Матисса в исключительно красном колорите, да и Шагал… Такого прокола с ней давненько не случалось. Но кошки-то, кошки! Мадонна едва буквы знала, а уже вполне владеет скорочтением. Василий… Просто прирожденный аналитик! Пожалуй, пора заканчивать занятие. Рассвет скоро, надо еще дворовых о помощи попросить.
– Если б он считал себя котом, так бы и рисовал! – прервал ее размышления совсем уж агрессивный крик Бихара. – Ну, кто еще хочет поспорить? Подходи!
– Что такое? – включилась Снотра, и, видимо, очень вовремя: Бихар стоял перед девчонками в совершенно недвусмысленной позе: хвост торчком, спина выгнута, морда оскалена. Вся троица – Мадонна, Синеглазка и Гюльчатай забились в Пуськину корзину. – Бихар, в чем дело? Мадонна?
– Я только сказала, что у него все улыбаются – и лошади, и коровы, и рыбы. Так в книжке написано. Они все как люди. И кошки тоже.
– И о чем спор? Иди сюда, Бихар, – подманила кота. – Поближе. Вот смотри. – Щелкнула пальцами, вызывая фантом. – Этих работ нет в Эрмитаже, у нас мало Шагала. Но мы ведь можем посмотреть шире, так? – Бихар недоверчиво кивнул. – Это – «Голгофа», Она в музее Нью-Йорка. Видишь, Дева Мария.
– А лицом кошка… – ошарашенно вымолвил Бихар. – Как это?
– А вот еще одна картина из этого же музея – «Вид Парижа из окна». Что ты видишь здесь?
– Наоборот… – Бихар даже на задние лапы привстал, желая потрогать фантом. – Кошка сидит. А лицо – человека… Значит, он знал, что люди и кошки – это одно и то же?
– Конечно, знал, – кивнула Снотра. – И именно это пытался сказать своими работами.
– А я что говорил! – радостно высказался Пуша.
– Не убирай, а? – попросил Бихар. Сел перед фантомом «Парижа» и застыл, невнятно шепча себе под нос: – Одного не пойму, кот это или кошка?
Снотра убрала все остальные фантомы, оглядела подвал. Только открыла рот, чтоб рассказать о Мимире, как в лаз протиснулся тот самый кэльф, что уже вызывал ее сегодня на военный совет.
