комплименты. Море поцелуев, так, что голова кругом. И никакой ответственности. Это тебя прельстило, да? — закончила она тираду.
— Мы еще ни разу не говорили о любви, — призналась Тиса. — Смешно. Но я даже не знаю наверняка, любит ли он меня. Что до поцелуев… Их не было.
— Единый благодетель! Это прекрасно, что ты не зашла далеко! — подруга просияла. — Теперь, дорогая, самое время прекратить с ним все отношения. Трихон — неплохой юноша, признаю. Умен не по годам и даже прыткий, судя по тому, как справился с пьяным Витером. Но он тебе не пара, пойми. Молодой, без гроша в кармане, еще и не солдат толком. К тому же шкалуш. Какое будущее тебя с ним ждет? Ты думала?
Конечно, она думала. Но все ее обоснования блекли и выцветали, словно дешевый ситец под лучами солнца, когда оказывалась рядом с горцем.
— Не мучай меня. Уже поздно.
— Ничего не поздно, — настаивала подруга. — Сегодняшний день, естественно, подпортит твою и без того расшатанную репутацию. Злые языки не перестанут судачить еще несколько месяцев. Но потом, уверена, все забудется. Конечно, при условии, что ты порвешь все отношения с ним.
Глава 22. Жнухова Горка. Ночное небо
«Ганна права, права, права», — твердил здравый рассудок. И от этого девушка ощутила такую тоску на душе, что вмиг почувствовала себя самой несчастной на белом свете.
— Ты скажешь ему сегодня? — нажимала Лисова.
Молчание.
— Скажешь?
— Дай мне время, — взмолилась Войнова.
Та поняла, что большего сегодня не добьется, и, поджав нижнюю губу, отступила.
Заметив, что беседа девушек прервалась, Трихон покинул мужскую компанию и приблизился к ним. Учительница одарила новобранца неприязненным взглядом.
— Простите, барышни, я не помешал? Я лишь хотел просить прощения, что доставил волнений из-за поединка.
— Ты тут ни при чем, — подняла голову Тиса. — Витер не оставил тебе выбора.
Ганна фыркнула, но смолчала.
— Проводить вас домой, Тиса Лазаровна? — спросил шкалуш, всматриваясь в расстроенное лицо девушки.
— Думаю, молодой человек, Тиса Лазаровна не нуждается в провожатых, — Лисова демонстративно сплела на груди руки.
— Это так? — парень обратился к капитанской дочери.
— Я поеду с Кошкиными, — неопределенно ответила она.
— Тогда позвольте я сопровожу вас до экипажа.
Появились Кошкины и Агап Фомич с Ричем. Лекарь второй раз за вечер отдал помощнице корзинку. Настасья Ефимовна тактично и словом не напомнила о происшествии на помосте, несмотря на то, что Марика наверняка уже прокомментировала драку в красках.
— Мы пойдем потихоньку к коляскам, — сказала Настасья Ефимовна, кинув короткий любопытный взгляд на шкалуша. — Догоняйте, молодежь. Агап Фомич, вы же с нами?
Чета Кошкиных, лекарь и Рич неторопливо покинули поляну и растворились в темноте аллеи. Подойдя с детьми к жене, Симон хотел подхватить Ганну под руку, но та сказала, что пойдет с подругами, и оставила мужа брести позади с сыновьями и шкалушем по дорожке меж шатров.
— Посторонись! — послышался окрик.
Это обоз кочевников на удивление рано покидал праздник. Странно, ведь танцующие пары еще отбивали каблуками помост. Молодые люди подождали, пока мимо с грохотом не проехали запряженные низкорослыми мулами четыре кряжистые кибитки. Под дерюжной крышей последней раскачивалась большая клетка с мордоклювами. «Бедняжки», — подумала Тиса. Сейчас она
