блекло на фоне воспоминаний о вчерашних событиях. По двору зацокали копыта — возвращалась одна из станиц. И Войнова снова посмотрела в окно.
После завтрака капитан отправился на службу, оставив дочь за столом вяло шевелить ложечкой над десертом. Как только Камилла поняла, что Лазар откушал и удалился, она налила себе чай и плюхнулась на скамью рядом с молодой хозяйкой.
— Как тебе пирог, лапушка?
Выслушав похвалу, женщина с удовольствием шумно отхлебнула чай из чашки.
— Все ж хорошие коровки у Платона. Сегодня такую сметану принес — ложка стоит. Не хочешь свежей сметанки?
Кухарка стрельнула глазами в хозяйку.
— Может быть, позже, — протянула Тиса, не сразу улавливая намек. — Постой, — дошло до нее с опозданием, — вы помирились?
От улыбки лицо Камиллы сделалось круглым и румяным как блин.
— Да. Вчера, па празднике.
— Ну слава Единому!
— И он попросил прощения. И знаешь что, девочка? — светясь лукавой стыдливостью, прошептала кухарка. — Я согласилась выйти за него.
— Боже мой, Камилла. Это же чудесно! Поздравляю! — У Тисы неожиданно навернулись слезы на глаза. Да уж. Если долго слушать сердце, рискуешь стать чувствительной натурой. Все получилось даже лучше, чем рассчитывала.
Она обняла и поцеловала стряпуху в пухлую щеку. Новость нужно было отметить, и женщины позволили себе по рюмочке церковного кагора под приятные подробности.
— А что потом? — спросила хозяйка. — Ты не сможешь работать у нас?
Кухарка махнула пухлой ручкой, — Вот еще, буду я старого ворчуна слушать, — нарочито с вызовом воскликнула она. — Как работала, так и буду.
Значит, вопрос далеко еще не решен.
После такого завершения завтрака Тиса не удержалась и поспешила на чердак. Мысли о том, что Камилла, невзирая на боязнь осуждения, решилась на свадьбу, неожиданно придали ей душевных сил. С высоты окинув плац взглядом, Войнова не нашла среди военных Трихона. Должно быть, он в числе тех, кто разбирает шатры после праздника. Чувствуя разочарование, девушка рассеянно оглядела лотки, зачерпнула горсть ягод. Клюква подвялилась быстрее положенного, так что можно на днях заняться силучем.
По дороге к лечебному корпусу Тиса увидела Витера и Гора, беседующих у внутренней проходной. Заметив капитанскую дочь, Крохов сжал челюсти и отвернулся. «Это лучшее, что вы можете для меня сейчас сделать, старшина, — с угрюмым удовлетворением подумала девушка. — Сделать вид, что мы не знакомы».
Она остановилась у закрытой двери приемной Агапа и повертела головой. Из кухни доносился звон чашек. Тиса застала Рича за завтраком. Умытый, причесанный, в льняной рубахе старика, которая доставала ему до икр, он пил чай с баранкой и смородиновым вареньем. Глафира, сетуя на плохо отмываемую грязь на склянке, хлопотала у мойки.
— Здрасте, Тиса Лазаровна! — поздоровался Рич. — А дед Агап ногу бинтует в палате.
Войнова поздоровалась с ним и Глафирой, которая тут же усадила пришедшую за стол и поставила свежую пиалу с блюдцем. Высыпав в блюдце горсть клюквы, девушка посмотрела на мальчишку и улыбнулась.
— Чья нога-то? — спросила она, наливая себе чай из самовара.
Рич пожал худыми плечами.
— Солдата. Дед Агап сказал, что после Горки всегда травмы.
И это была правда. Праздники для некоторых заканчивались плачевно, и после них общая палата лазарета частенько переполнялась пострадавшими. Лекарю помимо снадобий приходилось и кости вправлять, и раны штопать. Тиса снова вспомнила вчерашнюю драку. Хорошо, что Трихон сумел дать отпор, а если бы нет? Праведная злость на старшину погасла от воспоминания о завершении вечера, и девушка улыбнулась тихой неприметной улыбкой.
— Матушка знает, что ты ночевал здесь? — Свежий чай с чабрецом сегодня вдруг показался особенно вкусным.
— Ага, я ей говорил, — промычал довольный мальчишка, хрустя баранкой. Глоток чая он заел полной ложкой варенья.
Послышалось шарканье шлепанцев из коридора, и в кухне появился лекарь.
— Ага, к нам гостья пожаловала. Рич, ты угощал ее баранками? — спросил старик.
Ребенок стушевался, и Тиса пришла ему на помощь.
— Он меня разговорами развлекал. А баранки я сама взяла. Так, Рич?
