Случается так, что чувство реальности теряется и ты словно камешек, запущенный с откоса, летишь вниз, не в силах остановиться. Что бы ты ни делал, от тебя мало что зависит. В этот момент сама судьба руководит тобой. Очень неприятные чувства поселяются в душе — этакий гнет предопределенности и собственного бессилия. Ты словно сторонний наблюдатель лишь отмечаешь вехи своего пути в пропасть. В этом случае ты винишь злой рок.
Но порой бывает и другая крайность. Когда кажется, что судьба словно в насмешку на время уступает тебе свои права. И теперь только от тебя, от твоих действий, от правильности и быстроты твоих решений зависят несколько жизней. Тогда другие тревоги гложут тебя и другой гнет лежит на душе — гнет ответственности. Если твои поступки приведут в пропасть, то винить останется лишь себя.
Днем раньше Тисе казалось, что у нее первый случай. Но сегодня насмешница судьба сменила его на второй.
Близился час суда, и напряжение внутри нее росло. Сомнения прорастали сорняками в сердце, и не хватало никаких сил выполоть их оттуда. Войнова понимала, что своей идеей подвергнет смертельному риску сразу нескольких людей. Имеет ли она право на это? Единый! Но в противном случае — каково будет отсиживаться в безопасности, зная, что в этот момент расстреливают безвинного?
Тиса спустилась с крыльца. Все сегодня вызывало отвращение. Сырость раннего утра бьет в лицо гадкой моросью. Бурого оттенка небо гранитной плитой давит на голову. Хоздвор, как никогда многолюдный и тесный, на этот раз показался ей полным предателей. Знакомые и чужие лица шептались, словно заговорщики. Улыбки злы, соболезнования фальшивы. Одно лишь хорошо: за всей суетой Ричу будет несложно выскользнуть из ее комнаты и добраться до чердака. Дойдя до ряда колясок, Войнова обернулась — конвоир не отставал. «Что ж, придется тебе погулять без меня». Тиса поднырнула под повозку, пригнув голову, и вынырнула по другую сторону. Припустила сквозь толпу. Как она и думала, «дубинушка» с его ростом оказался не в состоянии пролезть под коляской, не подняв ее на плечах вместе с лошадью. Замешкался. И как результат — потерял подконвойную.
Поднимаясь по лестнице на чердак, она задрала голову и увидела, как мелькнули у перил верхнего этажа смоляные кудри. Молодец, первым добрался.
На чердаке ее ожидали трое. Оборотень, лекарь и вэйн — компания мало сказать что разношерстная. Слава Единому, ее опасения оказались напрасны — Филипп сдержал обещание и все же явился. Хотя для этого пришлось расстаться со второй пилюлей.
— Доброе утро, — погодник поклонился вошедшей. Сегодня он предпочел самые невзрачные одежды из своего гардероба — черный в серую полоску костюм и темно-серый широкий суконный плащ.
Тиса опустила взгляд на ореховый скип в руках колдуна. Необычный красивый предмет, похожий на трость, с кожаной рукоятью посреди древка. Агапу Фомичу удалось благополучно вынести колдовское оружие из ее комнаты под стеганым зипуном. Все эти волнения давались ему нелегко. Лицо старика осунулось, под глазами легли тени.
— Я сбежала от стражника, — Тиса скинула с головы капюшон, — но задерживаться чревато. Нельзя допустить, чтобы Зарай объявил мои поиски по всей части. Дед Агап, ты принес силуч?
Лекарь посмотрел на Рича.
— Он у меня, Тиса Лазаровна, — оборотень вытащил из-за пазухи бутыль с жидкостью цвета запекшейся крови и показал девушке.
— Думаешь, столько достаточно? — закусила она губу. — Он очень плох, дед Агап, я видела.
— Такой концентрат мертвого из могилы подымет, не сомневайся. Токмо действие не станет мгновенным. Силы будут возвращаться к нему постепенно.
— К сожалению, способность управлять вэей вернется к нему еще позже, — покачал головой Филипп. — Таково свойство гасителей.
— Подобные чудовищные штуки могли придумать только вэйны, — Тиса хмуро посмотрела на погодника.
Колдун съежился под ее взглядом.
— Тиса Лазаровна, я не менее вашего возмущен подобной жестокостью! И смею сказать: я-то здесь совершенно ни при чем.
Войнова взяла себя в руки. Сейчас не время искать виноватых.
— Скажите, эта вещь будет работать, — она кивнула на скип, — если пролежала в воде несколько дней?
— Тиса Лазаровна, это не я испортил, честное слово, — вставил слово мальчишка, указав пальцем на ободранную кожу рукояти. — Русалка мне уже так отдала!
