– Возможно, да, – признала она со вздохом и на мгновение смежила веки. – Но…
Из глубин моей памяти всплыла фраза, которую я тут же выдала на-гора.
– История не знает сослагательного наклонения!
Госпожа Громова улыбнулась мне немного задумчиво и сказала странно искренне:
– Благодарю вас, Алевтина! – и добавила уже совсем другим тоном, привычно сдержанно и суховато: – Нужно отправить магограмму. Вы справитесь?
Я неуверенно кивнула. Корреспонденцией ведал Стэн. Но, думаю, я тоже сумею отправить сообщение.
Госпожа Громова быстро написала на листке несколько слов – приглашение явиться для решения известного хану вопроса и уверения, что приглашающая сторона берет на себя оплату дороги.
Потом она выдала мне еще несколько поручений, и я отправилась на почту…
– Эй, красивая, паслушай, ты каму письма шлешь? – спросил самый натуральный джинн, клубящийся за приемным окошком.
Одет был джинн в до боли знакомый спортивный костюм, точнее, сверху – спортивный костюм, снизу – клубы дыма, вырастающие из… стоптанного кроссовка.
Я поморгала, протерла глаза… Видение не исчезло.
– Паслушай, пэрсик, ты зачэм сюды пришел? – уже с некоторым раздражением поинтересовался джинн.
– П-письмо отправить, – ответила я, сглотнув, и заставила себя отвести взгляд. – Ну, точнее, магограмму.
– Так чиво стаишь? Сюды давай! – Он требовательно протянул руку.
М-да, а почтовые работники везде одинаковы. Надеюсь, хоть доставят быстрее, чем в нашем мире. А то госпожа Громова встречу назначила прямо завтра!
Я машинально протянула ему лист с текстом и деньги.
Надо отдать ему должное, заказ джинн принял быстро, выложил на конторку чек и сдачу.
– Ой, – смутилась я, торопливо сгребая монетки. – А… Можно спросить?
– Спрашивай, красивая! – Джинн подмигнул мне и приосанился.
– А зачем вам… кроссовок? – выпалила я.
– Чиво? – не понял он.
– Ну… Обувь! – Я некультурно ткнула пальцем. – Я думала, джинны пешком не ходят.
– Само собой, не ходым, красивая! Зачэм абижаешь? Это у-ни-фор-ма! – последнее слово он произнес отчетливо, по слогам. – Башмаки-скороходы, панимаешь!
– А, ясно. Спасибо! – вежливо сказала я и, развернувшись, в полном обалдении двинулась к выходу…
Вечер мы с Блади провели весело. Слонялись по городу, болтали обо всем и ни о чем, ели пирожные в крошечном кафе.
А наутро я, одевшись построже, отправилась на работу.
Надо же, как за эти два года я привыкла к офису госпожи Громовой! Даже странно, что до выпуска из института осталось всего несколько недель, а значит, скоро обязательства куратора будут закончены, а мне придется искать новое место…
Сегодня в госпоже Громовой не было и тени вчерашних сомнений и переживаний. Как всегда, одета она была тщательно, причесана волосок к волоску, а темные глаза глядели прямо и удивительно светло для этих почти черных угольев.
Вместе с госпожой Громовой мы переделали целую груду дел, когда наконец наступил обед.
Чай с печеньем после такого напряженного утра показался мне необычайно вкусным. Я откусила кусочек рогалика, поднесла к губам чашку… И чуть не поперхнулась, услышав скрип открываемой двери.
Никто же не звонил, и дом заперт! Наверное, кто-то забрался через окно!
Я в смятении посмотрела на госпожу Громову, но та и не думала паниковать. Деликатно хрустнула печеньем, отпила крепкого черного чая…
И бросила через плечо:
– Вы можете не волноваться. Здесь нет никакой ловушки.
– Вижу, – кивнул смуглый тип, бесшумно возникший в дверях. Скомандовал кому-то: – Осмотри второй этаж!
Госпожа Громова слегка пожала плечами и отпила еще чая, крутя в тонких пальцах печенье. Лишь этот жест выдавал, что она не настолько спокойна, как ей хотелось казаться.
Стоящего на пороге мужчину она игнорировала.
– Алевтина, пойдемте в кабинет! – велела госпожа Громова, допив свой чай.
И величавой каравеллой двинулась к выходу из кухни.
