проговорила негромко: – Полагаю, ответчик подготовил список экспертов, которые вправе проводить оценку
Представитель ответчика пошла пятнами. Кажется, до нее только теперь дошло, что не всякий специалист возьмется оценивать пауков и склепы.
– Мы… мы просим суд перенести слушание дела, чтобы уточнить этот вопрос, – пролепетала она, нервно перебирая свои записи.
– Хорошо, – вздохнул судья. – И, стороны, настоятельно рекомендую вам договориться миром, кому какое имущество выделить. Иначе я просто разделю все пополам. Вам все понятно?
– Все, – нестройным хором согласились стороны.
– Тогда я переношу слушание, – решил судья. – Думайте. И учтите, экспертизы сейчас очень дорогие…
Госпожа Блаваш выглядела разъяренной, а ее супруг – несколько пришибленным.
М-да, и правда, как распилить напополам три склепа?! Или вот пауков?
Дилемма…
Госпожа Громова что-то негромко втолковывала клиентке, та шепотом огрызалась и бросала на мужа гневные взоры. Господин Блаваш запустил пальцы в волосы, изрядно растрепав свой хвост, а его представитель что-то яростно строчила в блокноте.
И только Васисуалий искренне наслаждался происходящим…
За всеми этими переживаниями я едва не забыла, что подошло время сдавать контрольные и курсовые. До выпускных экзаменов времени оставалось еще порядочно, но уже сейчас приходилось срочно доучивать теорию и готовить письменные работы…
По такому случаю мне полагалось три свободные недели, чему я искренне радовалась. Нет, я скучала по Стэну и даже по госпоже Громовой, но… Я ужасно устала от этого всего, и постижение книжных премудростей оказалось желанной передышкой.
Только мозги мои с этим не соглашались. Они почти кипели в моей бедной черепушке, и даже во сне мне чудилось, что я мучительно вспоминаю, в чем отличия правового положения вампиров и вурдалаков, какие права имеют немертвые работники и кто считается условно-разумной, а кто – полностью разумной нечистью…
Я шла по коридору института, прижимая к груди тетради с очередными контрольными. Однокурсники по-прежнему не очень меня жаловали, так что я старательно делала вид, что думаю о чем-то постороннем и внимательно разглядываю мраморные ступеньки лестницы.
И, конечно, поплатилась: кто-то налетел на меня, едва не сбив с ног.
– Простите, – сказал этот кто-то смутно знакомым голосом, придержав меня за локоть, и присел на корточки, собирая разлетевшиеся бумаги. – Вы не ушиблись?
– Поль? – проговорила я недоверчиво, разглядывая светловолосый затылок и широкие плечи. – Что ты… вы тут делаете?
– Давай на «ты», – обезоруживающе улыбнулся Поль де Лакруа, передавая мне стопку тетрадей. – Я решил здесь остаться. Получил вид на жительство, теперь вот преподаю студентам фехтование.
Жалко, что юристам не преподают фехтование!
– Надеюсь, вам… тебе нравится, – пробормотала я смущенно.
– Нравится, – подтвердил он. Зазвенел звонок, и Поль заторопился: – Извини, мне пора. Еще увидимся.
– Конечно, – кивнула я.
А он вдруг взял меня за руку и поцеловал запястье.
– До встречи! – и ушел размашистым шагом.
А я осталась на месте, глядя ему вслед и пытаясь убедить себя, что глупо принимать близко к сердцу простое проявление рыцарства…
Несмотря на сессию, на заседание по делу супругов Блаваш я пришла.
Интересно же!
В суд я приехала заблаговременно, но госпожа Громова появилась лишь в последний момент, хотя на нее такая необязательность была совсем не похожа.
– Стороны, проходите, – пригласила секретарь.
На этот раз нас не задержали ни на минуту, видимо, память об экспрессивном выступлении Васисуалия еще была жива.
– Итак, продолжается слушание дела по иску… – начал усталый судья, потерев лоб.
– Нет, – поднявшись, вдруг возразил некромант.
– Что значит «нет»? – удивился судья.
