Вот и каменная ограда. Сейчас должны окликнуть. Из горла вырывается хрип – нет, ничего оттуда не вырывается, вообще.
Часовой. Вскинутая винтовка. Форма вроде егерская… а вот петлицы незнакомые. Что за эмблема? Нетопырь? Это какой полк, чёрт побери?
– Стой! Стой, стрелять буду! – рявкнул стрелок наверху ограды. Глаза у него сделались сощуренные и злые. – Что, ещё один дезертир? О, из того же полка, что и тот ненормальный? Как вы тут, проклятие, оба очутились?!
Сержант попытался что-то сказать, но лишь услыхал срывающиеся с его собственных губ слова:
– Начальника караула… мне нужен начальник караула! Срочное сообщение!
– Ага, – хмыкнул егерь со странными петлицами, – начальника караула тебе. Нашивки у тебя мастер-сержанта, да вот только они уже ничего не значат, ты свой полк оставил, дезертировал! И ты, и этот твой кочегар! Сбежать хотели, на юга податься, ан корабль-то вас сюда привёз вместо столичного порта! А ну давай двигай в обход, к воротам!.. Будет там тебе старший караула.
Ноги сами понесли мастер-сержанта в указанном направлении.
Ведьма, в панике думал он или, вернее, пытался думать. Ведьма околдовала, совсем, целиком, полностью! Господи, это что же, навсегда?!
Он и не заметил, как оказался у тех самых ворот. Трое егерей и четвёртый, с парой лейтенантских розеток на погоне, надо понимать, искомый начальник караула.
– Ещё один дезертир, сэр!
– Вижу. – Лейтенант был немолод, усат, явно выслужился из таких же сержантов. Быть может, полевой патент. – Ещё один, значит. И много вас ещё там в лесу прячется, солдат? Скольким надоело хлеб Её Величества есть, а каторжная похлёбка в Новом Южном Уэльсе вдруг наваристой показалась?
– Имею… сообщить… чрезвычайно… важное… – Мастер-сержант слышал свои собственные слова как абсолютно чужие. Оно и понятно – не он их произносил.
– Все вы имеете сообщить, – равнодушно сказал лейтенант. Это было равнодушие профессионала, для которого неожиданная, нештатная ситуация обернулась, по сути, самой настоящей рутиной. – Этот парнишка, что первым прибежал, тоже «имел сообщить». Ну вот, сидит в подвале, крысам, наверное, сообщает. А ты, солдат, значит… – Лейтенант извлёк на свет божий записную книжку в кожаном переплёте и прикреплённый к ней тонкой цепочкой карандаш в стальном футляре. – Двенадцатый бронепехотный полк, первый батальон, вторая рота.
Чёрт бы побрал все имперские знаки различия с их шифровками, подумал вдруг мастер-сержант.
– Имя!
Он открыл рот и вновь его закрыл. Почему-то он не мог его вспомнить. Вот совсем. Смыло начисто.
– Имя, солдат! – уже с раздражением повторил лейтенант. – Язык проглотил? Память отшибло?
Отшибло, так и захотелось сказать мастер-сержанту. Но вместо этого он выдал нечто совсем другое:
– Сэр, на острове… варвары!
– Ну и выдумщик. – Лейтенант не улыбался. – Советую тебе, солдат, если не желаешь угодить под трибунал за дезертирство и трусость, отвечать на мои вопросы прямо, быс…
– Сэр, – вдруг резко вскинулся один из караульных. – Смотрите, там… выше по склону!..
Там, презрительно высунувшись из низкого сосняка, замерла огромная седая медведица, о которой в Горном Корпусе ходило столько легенд.
– Седая… – выдохнул лейтенант, сощуриваясь так, что глаза сделались точно узкие смотровые щели. – Но как?..
– Боевая тревога! – гаркнул он тотчас. Растерянность не длилась и пары секунд. – Караульный взвод, в ружьё! Ты, солдат! Сколько тут варваров?
– Четверо, – слетели с губ сержанта чужие слова. – Я видел четверых, сэр!
Затопали сапоги. Караульный взвод лихо, чётко и быстро выстраивался подле ворот.
– Кто они? – Лейтенант в упор глядел на мастер-сержанта, ноздри его раздувались. – Это ведь Седая, так? Кто ещё с ней?
– О… оборотни, – не своими словами ответил сержант. – Волк и медведь. Огромные! Сэр, я…
– Райли и Уэлш, отведите в камеру, – резко перебил его лейтенант. – Потом разберёмся.
– Я же говорил… – начал было сержант – точнее, начали его губы, – однако его вместо ответа пихнули стволом в спину: шагай, мол.
