Огонёк плыл меж ними, и Молли, обмирая, видела тянущееся вдаль кладбище самого разнообразного железа.
Здесь остров, тут не найдёшь заводов, как в Норд-Йорке, ему тут просто неоткуда взяться!..
…А откуда оно взялось в её видении там, в пещере Зверя Земли?
Откуда оно взялось в подземельях того же Норд-Йорка? Его туда кто-то поскидывал-посбрасывал? Или что-то там строил?
Нет, вдруг поняла она.
Нет.
«Ну, идём?» – Всеслав переступил на могучих, но таких мягких, способных ступать совершенно бесшумно лапах.
«Идём».
И они пошли. Рядом, и рука Молли лежала на тёплом мохнатом плече.
Ох, видела б её сейчас строгая мама! Наверное, упала бы в обморок. Хотя – Молли вспомнила окраину Норд-Йорка и револьвер в маминых руках. Миссис Анна Николь Блэкуотер была истинной дочерью Империи. Она не сдавалась, она сражалась.
Так что очень может быть, что мама бы просто улыбнулась.
Идём.
Что-то скрипнуло справа от них, во тьме, куда не дотягивался свет плывущего впереди огонька. Потом скрипнуло слева. Потом впереди.
Медведь глянул на Молли. Да так, что сердце её заколотилось бешено, и отнюдь не от опасности их положения.
«Это будет славная охота», – как сказано было в одной замечательной книжке, читанной Молли ещё в глубоком детстве.
Она шла, ощущая, как само её присутствие нарушает вековечную бездвижность. Что поделать, мы, магики, таковы, такова наша природа: служить возмутителями спокойствия.
Дальше. Идём дальше. Если железо и оживёт, пусть лучше идёт за нами, чем напускается на остальных. Лорд Спенсер, конечно, далеко не слаб и знает, с какого конца у клинка остриё, но Молли прекрасно помнила предыдущие приключения девятого эрла и его людей в подземельях Норд-Йорка.
Теперь скрипело, постукивало и скрежетало уже со всех сторон. Кладбище машин, которых никак не могло скопиться столько на одиноком острове в северном море, постепенно оживало, железо просыпалось.
Ну и пусть. Они всё равно пройдут.
И они прошли – за их плечами смыкалась тьма, наполненная стуком, лязганьем, хлопками, звяканьем, а Молли со Всеславом замедлили шаг только у дальней стены пещеры, где алые отсветы обозначали вход в новый тоннель, круто уходивший вниз и резко заворачивавший влево.
Теперь – расчистить дорогу остальным.
Локоть-ладонь-пальцы. Нет, нет так, – Молли вдруг резко опустилась на одно колено, упёрлась ладонью в гладкий оплавленный камень.
Зверь Земли, Великий Зверь, помоги.
– Ай! – Она дёрнулась, в руку словно впился острый шип. Зашипела от боли, затрясла кистью – Медведь враз напрягся, качнулся к ней, готовый к бою, закрывая её собой.
Хрипящая, скрипящая тьма надвигалась, точнее, надвигалось ожившее железо, а с ним уже приближалась и непроглядная темнота, в которой тонул свет слабого огонька, старательно поддерживаемого Яриной.
Молли, морщась, смотрела на собственную ладонь. Точно, словно на гвоздь напоролась. Только откуда он здесь? Камень же был гладкий, словно обточенный водою голыш, уж в этом-то она не сомневалась.
Они с Медведем шли навстречу чему-то много худшему, чем просто живое железо.
И даже камень ответил тут ей внезапно уколовшим её шипом.
Медведь озабоченно глядел на неё, а Молли вдруг вновь присела, прижимая к полу на сей раз обе ладони.
«Говори! – велела она камню. – Говори, я приказываю!»
Локоть-ладонь-пальцы, прошептала она по привычке.
Сила потекла из груди, через плечи и руки, в ладони, в камень, отозвалась болью, мучительной дрожью, тошнотой. Магию словно кто-то попытался высосать из неё, алчно впиваясь незримыми холодными губами.
Отбросы. Отбросы, как уронила Ярина. Тоже что-то ощутила, превращальщица…
