– Я стану вернейшим защитником твоей чести, великая!
– Но-но, губешки не раскатывай! – вскинула палец Валя. – Богиня смерти не имеет права на любимчиков! Разве только на маленькую слабость.
– Как пожелаешь, великая.
– Умница, – похвалила раненого Валькирия. – Как тебя зовут, красавчик?
– Ковыльником, великая.
– Если ты шевельнешься еще хоть раз, Ковыльник, – ласково пообещала Валентина, – я дам тебе твоей палкой по голове, и будешь исцеляться в бесчувственном состоянии. Сколько можно повторять: не крутись, откроется рана!
– Да, великая!
– Нужно отвечать: «Слушаю и повинуюсь», – когда с тобой разговаривает богиня!
– Слушаю и повинуюсь.
– «Слушаю и повинуюсь, госпожа»…
– Слушаю и повинуюсь, госпожа.
– Хороший мальчик, – улыбнулась и щелкнула жемчужными зубками девушка. Она вдруг поймала себя на том, что этот мир начинает ей нравиться все больше и больше. И тонкие пальчики Валькирии с острыми ноготками пробежали вниз по животу раненого.
В этот миг из вод Днепра показалась женская голова, кивнула, погрузилась обратно.
– Все на корабли! – вскочил Викентий. – Быстрее, быстрее! Грузимся со всем барахлом!
Он замахал руками, и ратный лагерь пришел в движение.
По счастью, вещей на берегу было немного: подстилки да оружие. Даже костровые принадлежности никто еще не доставал. Поэтому дружинники, похватав у кого что имелось, забежали по сходням на ладьи, затянули помосты за собой.
Последние люди еще переваливались через борта, когда темные воды широкого Днепра уже начали собираться горбом посередь русла. Словно влажная спина речного гиганта на высоту в полтора человека вздыбился черный текучий холм, накатился на берег, приняв на себя все полувытащенные там корабли, и помчался, помчался против течения, прокатываясь высоко над острыми скалами порогов. Замелькали по сторонам камыши и старицы, пришедшие на водопой табуны, дымящие очагами кочевья. Водяной холм несколько раз качнулся из стороны в сторону на поворотах, выкатился на ровное течение – и плавно опал, оставив корабли на стремнине.
– Весла на воду! – тут же закричал бог войны. – Поворачивайте к пляжу! Готовьтесь к высадке! Причаливаем!
Одна за другой ладьи врезались в песок, и причальные команды, выпрыгивая наружу, навалились на борта, приподнимая корабли плечами, толкнули их вперед, надежно сажая килем на берег. Флотилия прошла пороги, не потеряв ни единой щепки и не получив никаких повреждений. Самое опасное место пути осталось позади.
– Слава Одину! Слава великому Одину! – крикнул кто-то из дружинников, и все воины дружно подхватили сей ратный клич, приветствуя сотворившего настоящее чудо бога войны.
– Привал! – скомандовал Викентий. – Разжигайте костры, доставайте фиги и инжир. Никакого мяса! Особо сегодня не объедайтесь, вина не больше полковша на нос. Ночь будет долгой! И баб сегодня на берег не выпускать!
– Вот это уже становится интересным… – приподнялась Валькирия. – В общем-то, я туда и не рвалась. Но теперь даже не знаю. Пойти на принцип или посмотреть со стороны?
В этот момент Ковыльник тоже попытался подняться – и девушке пришлось положить ладонь ему на грудь, призывая к дисциплине.
– Ладно, убедил. Одного тебя лучше не оставлять.
Лежачие раненые, ночующие на ладьях, получили точно такую же назначенную повелителем порцию: сухофрукты и вино. И богиня смерти – вместе с ними.
– Только аппетит раззадорили, – быстро прикончив пайку, посетовала Валя. – А тебе, бугаю здоровому, наверное, и вовсе как слону дробина?
– Я не голоден, великая, – ответил Ковыльник.
– Не качай головой, в лоб получишь!
День между тем двигался к закату. Костры потихоньку прогорали. Слегка перекусившие воины расстилали кошмы и шкуры, готовились ко сну. Но едва над берегами Днепра сгустились сумерки, вода у берега внезапно запузырилась, словно закипела – и из нее пошли на берег обнаженные женщины. Многие десятки абсолютно голых, ладных собой, грудастых и длинноволосых леди. Гостьи
