меда.
Световид был сед, лохмат, имел отвисшие щеки и морщинистое лицо. Да и само тело его было каким-то обвислым, сгорбленным. Похоже, сварожич совершенно перестал следить за собой. А когда бог перестает создавать свой облик силой воли – внешний вид начинает творить его плоть. Плоть же богов стара, как горы. Макошь помнила Световида бодрым добродушным толстячком, а теперь видела перед собой усталого хмельного старца.
– Хорошего тебе дня, дядюшка, – склонилась женщина перед гостем.
– Надеюсь, для тебя он станет таким же, племянница. – Старик поцокал языком. – А ты хороша, хороша! Завсегда красотой неземною поражала. И как наш Волос неуклюжий в жены тебя исхитрился заманить, ума не приложу!
– Ты все равно был уже женат, дядюшка. – Правительница Вологды взяла ковш из рук служанки. Девушка вышла, а ее место тотчас заняла другая, с полным корцом. – Я рада видеть тебя, дядюшка Световид! Как же давно, как давно мы не встречались!
– Хочешь узнать, зачем меня, незваного, к тебе принесло? – рассмеялся старик. – Не бойся, у мужа отбивать не стану. Слухи ходили, что ищешь ты новоявленного бога войны нашего, Одина именем. Ворожбой занимаешься, расспросами, вестников шлешь. Так вот, мальчик сей у меня в Смоленске объявился, можешь его более не искать.
– Точно он?! – переспросила богиня.
– Трудно перепутать, племянница. На полутора десятках кораблей объявился, вся свита в золоте и оружии лучшем, по городу разбрелись, победами хвастаются, богатством и трофеями, умы юные смущают, все запасы меда хмельного со всех погребов выгребли. Хочешь – верь, хочешь – нет, по топору гранитному за три бочки предлагают! Топор гранитный – ему ведь сносу нет! Как бронзовый не тупится, как кремниевый не колется, как железный не мнется, его после каждого дерева сваленного выправлять не надобно. Кто же супротив соблазна такого устоит? Вестимо, останется в сем году Смоленск без меда. Увезут весь, до последней капли.
– Какого лешего его занесло в Смоленск?! Великого Одина? Чего ему у тебя надобно, дядюшка?
– Да кто же его знает, милая? – пожал плечами Световид. – Сей недоросль, в твердыню мою явившись, подарков мне не прислал, сам не поклонился. Я его за грубость сию метлой поганой гнать со Смоленска не стал. Зачем нам средь родичей лишние ссоры? Однако же и сам бегать за ним, на пиры звать не стану. Как бы и нету его совсем в граде моем. Не замечаю!
– Но ведь ты знаешь, где он на деле, дядюшка, и чем занимается? – прищурилась женщина.
– Знамо дело, каждый час доносят, – признал Световид. – Затеял баловник сей обеих баб своих принарядить. Сговорился с мастерицами умелыми, шьют. Дело сие, сама ведаешь, не быстрое. Чую я, вскорости с меда на брагу гости мои перейдут, да вовсе без ратников оставят.
– Сделай милость, дядюшка… – Богиня богатства, так ни глотка и не сделав, вернула ковш с хмельным напитком служанке. – Пошли вестников, пусть великого Одина на встречу со мной пригласят. Я у тебя такой же гостьей, как он, получаюсь, так что достоинству твоему от сего никакого урона не выйдет.
– Когда, милая?
– Сегодня вечером. Но не в твоих палатах, больно торжественно сие покажется. Некую горницу опрятную подбери.
– Хорошо, племяшка, – согласился Световид, взял у девицы оба ковша, бодренько осушил один за другим, сгреб горстью мясо, кинул в рот и направился к дверце за троном.
Великая Макошь вскинула пальцы к вискам, сосредоточиваясь на молитве:
– Светлая! Пройдись по кладовым, погребам и ледникам, проследи за должным порядком. Мне сегодня надобно отлучиться. Ключницу Сиверелю назначь нужник чистить. Коли ладным добром заведовать не способна, пусть тем управляется, каковое не жалко. Прочих служанок, в нерадении застигнутых, ей в помощницы направляй. Потребно к порядку смертных привести, бо совсем от рук отбились!
Богиня постояла так еще несколько мгновений. Услышав ответ великой Светланы, опустила руки от головы, повернула лицо к служанкам. Не желая попадаться под гнев повелительницы, девки рванули к двери, даже не испросив разрешения удалиться.
Им повезло. Великая Макошь была слишком погружена в свои мысли, чтобы заметить оплошность нерадивых прислужниц.
– Смоленск, Смоленск… Зачем тебе нужен Смоленск, великий Один? – вслух пробормотала богиня. – Впрочем, ты же его не воюешь, пришел с миром? Значит, супротив сварожичей оружия поднимать не собираешься!
Вечером правительница облачилась в суровое уличное платье с лифом из лосиной кожи – жестким, но хорошо держащим форму, – и юбкой из стриженой росомахи. Грудь и спину украшали вертикальные полоски из серебряных пластин, на животе поблескивала золотая клепка, а пояс к сему платью не полагался вообще – ножи и сумка крепились прямо к одежде. Не выбрав для
