даже если он никогда не появится здесь, его могут оставить в живых.
От моих слов двое других полицейских гневно заворчали и сделали шаг к ремесленнику, который отполз дальше в угол комнаты, трясясь от страха.
– Но и убивать его нельзя. Если в тайной полиции будут вас всех спрашивать, живой ли он был при вашем прибытии, а вы соврете, они с помощью хорошего ремесленника смогут определить по колебанию вашей ауры, лжете вы или нет. Я не могу этого делать, но знаю, что это возможно.
Полицейские сделали шаг назад, а Дрейк стал покачивать дубинкой в руке.
– Скоро приведут Джеймса. Нам нужно быстрее решать, что с ним делать. Я не хочу его отпускать. Если ты говоришь, что он может остаться в живых, меня устроит только виселица на виду у всех или смерть прямо тут, в этом богом забытом месте.
Я и сам был недоволен тем, что происходит, но разумом понимал, что у сэра Ричарда есть шансы остаться живым даже после стольких смертей невинных девушек.
«Что делать? – Мысли крутились у меня в голове. Что можно сделать с ремесленником? – Может, они просто подержат его, а я вытяну его душу? Не вариант – на допросе это тоже может выплыть наружу. Прямую ложь точно заметят».
Тут я неожиданно вспомнил, как мерился силами с отцом, устроив своеобразную дуэль, кто у кого вытянет душу. Если я смогу это сделать с ним, то полицейские будут точно ни при чем, а меня не смогут привлечь к большей ответственности, чем Кукольника. Подумаешь, отправят на фронт, но зато я наверняка избавлю мир от этого чудовища, и матери всего Ист-Энда смогут спокойно отпускать своих дочерей на улицы без боязни за их жизнь.
«Но это же опасно! Он только что напитал себя душой жертвы и может быть очень силен! – возопило во мне чувство самосохранения. – Пусть уж лучше пострадают полицейские!»
«Они честные люди и сделали свою работу. – Я практичный вел спор с собой принципиальным. – А перед тобой сейчас находится твой коллега, аристократ и безжалостный убийца. Если ты не покажешь пример этим людям, что нельзя безнаказанно убивать невинных, то как ты потом будешь с этим жить?» С полным сумбуром мыслей и чувств в голове я снял с себя перчатки и вышел вперед, под недоуменные взгляды людей.
– Кукольник, сразись со мной. – Я спокойно протянул вперед руку, хотя в душе бушевала гамма различных чувств от страха до ненависти. – Хочу посмотреть, насколько ты силен. Стоила ли твоя поимка всех этих лет поисков и ночных побудок, или ты только вошь, которая крадет у людей души по ночам, ничего собой не представляя как антианимант?
Я видел краем глаза, что полицейские не понимают, что происходит. А вот сэр Ричард прекрасно понял мои слова, и его глаза загорелись надеждой. Он встал и, прежде чем протянуть мне руку, спросил:
– Даешь слово, что, если ты умрешь, они оставят меня в живых?
– Даю, – с легким сердцем соврал я. Каким бы ни был результат нашей дуэли, я надеялся, что инспектор не будет таким же дураком, как я.
– Инспектор? – Он повернулся к полицейскому, а тот, в свою очередь, посмотрел на меня, все еще не понимая, что происходит.
Я в ответ кивнул ему, но глазами качнул из стороны в сторону, надеясь, что он поймет этот жест.
– Хорошо, я тоже даю слово, – ответил он, все еще оставаясь в недоумении, но, видимо, поверив мне.
«Понял!»
Довольный Кукольник подошел ко мне и протянул руку. Я сжал ее в своей и с огромным усилием воли дернул его душу, наткнувшись на гигантскую плотину чужой воли. Свои силы я действительно переоценил, поскольку, напитанный донельзя чужой концентрированной душой, он мог не только мне сопротивляться, но и тянуть в ответ, причем это у него получалось намного лучше, чем у меня. Его воля была сильней, к тому же он был намного опытней.
«Что ж, время плана «б», – признался я вскоре в своем бессилии и, спустив по второй руке из рукава пальто подарок Анны, который теперь всегда был со мной, дернул Кукольника на себя и несколько раз с силой вонзил нож ему в бок.
Сила его воли разом ослабла, а лицо находилось так близко ко мне, что я видел его глаза и панику в них. Клянусь, в то самое мгновение, когда я понял, что его душа моя, а он ничего не сможет со мной сделать, я впервые почувствовал удовольствие от того, что делаю. Я раз за разом вонзал нож в его тело, слыша только шуршание одежды и скрип металла о ребра. Наслаждение накатило внезапно и стало охватывать меня, словно волнами, когда я, глядя в угасающие глаза Кукольника, тянул его душу и тянул, упиваясь каждой каплей, даже не стараясь закончить дело одним махом.
Когда восторг закончился вместе с его душой, я почувствовал, как на меня навалилось тяжелое безжизненное тело. С брезгливостью и отвращением я отбросил его от себя, повернувшись к полицейским, которые были явно ошарашены
