огоньки – иллиции. Они, крепясь на гибких подвижных наростах, венчали мохнатые лбы волков
Лишь в один юнтан, когда у доги родилось слишком много волчат, туда отправились ночью, во время прогулки Сестер, сам ло Паолино и несколько воспитателей-мужчин, вооруженных винтовками и длинными острыми баграми. Они уходили тайно, но маленькая Тэсс видела, как они огибают корпус, держа в руках фонари, шагая в ногу, – от них словно веяло опасностью, и они выглядели чужими. В ту ночь вой, совсем отдаленный, казался ей особенно громким. Она не спала – так и пролежала всю темную часть вахты, не сомкнув глаз.
Под утро не вернулся один воспитатель. Того, кого сожрали, Тэсс не знала – он преподавал у старших. О нем ничего не сказали и на утренней трапезе. Но в тот день, относя свою одежду в стирку, Тэсс случайно увидела в соседнем ящике кучу окровавленного тряпья. Там была и знакомая некогда голубая ткань, которая приковала взор девочки. Прачка выхватила у Тэсс стопку вещей и выставила ее прочь.
Тэсс еще знала, что с той ночной охоты Паолино принес волчонка, – они с Таурой нашли его на следующий день в заброшенном лодочном загончике, где маленький привязанный доги лежал, устроив непропорциональную голову на лапах. Учуяв шпринг, он оскалился, иллиций на его лбу угрожающе замерцал. Девочки поспешили убежать. Они никому ничего не сказали, а через день приехали серопогонные. Когда Тэсс вспомнила о своей находке, загончик был пуст.
Тэсс стояла в холле. Рюкзак с вещами оттягивал ей плечи, она чувствовала беспокойство и нетерпение. Она вдруг подумала: путешествие – наверное, почти единственное на свете, что как-то ухитряется сразу и манить, и пугать. Правда, сейчас оно больше пугало: громкий вой с улицы по-прежнему резал слух.
У Мади Довэ в руках было ружье, но рядом с ней стояли еще две большие сумки. Джеру и Ласкезу требовалось, возвращаясь несколько раз, отнести полдюжины огромных ящиков с провизией. А Таура и Тэсс не умели стрелять.
Шпринг, все вещи которой уместились в один довольно небольшой ранец, нервно грызла коготь. Тэсс ее понимала: доги убивали и пожирали все, что встречалось им на пути, но с особенным удовольствием они уничтожали шпринг и тех, в чьих жилах течет кровь этой остроухой расы.
– Я тебя не дам в обиду, – пообещала она дрожащим голосом.
Джер фыркнул и завертел головой:
– А где это наша чокнутая и ее рогато-ушастые дружки?
Ву действительно не было в холле. Ее вообще никто не видел с того момента, как они разговаривали в столовой. Девушка вроде бы ушла собирать вещи, но в комнате Тэсс и Таура ее не нашли, да и местоположение самой комнаты вспомнили с большим трудом. Они побродили по коридорам и лестницам, беспрестанно повторяя короткое имя, а потом спустились обратно в холл. Ни Ву, ни зайцев, чей топот обычно слышался издалека, там не было.
Мади Довэ тяжело вздохнула:
– С ней просто невозможно сладить. Я всегда это говорила. Что теперь делать? Вдруг она забрела в лес, потерялась и…
– Нам же меньше проблем, – хмыкнул Джер. – Я все равно не собирал жратву ее блохастой ораве. Давайте двигаться.
– Так нельзя, – тут же возмутилась Таура. – Мы же не можем ее бросить! Она хорошая!
Шпринг и лавиби несколько мгновений буравили друг друга сердитыми взглядами, потом Джер захрустел пальцами, разминая их, как перед дракой.
– Мы договорились, когда именно и откуда именно выходим. Думаешь, у нее мозги как у лапитапов, или она этого не слышала? Либо она злит нас специально, либо ее уже съели.
– Не горячись, – мягко попросила его ла Довэ, передергивая затвор своего оружия. – Я все равно не думаю, что мы сможем выйти прямо сейчас. Нужно подождать, пока волки разойдутся.
Доги, точно в насмешку, завыли громче, и в тумане этот вой звучал не менее устрашающе, чем в мягкой темноте ночи. Вибриссы Тауры мелко задрожали.
– Так можно ждать и вечно. – Ласкез подошел к зарешеченному окну. – Их становится только больше. Они не уйдут.
– Можно отдать им все мясо, что мы оставляем здесь, – предложила Тэсс. – Выбросить его в окна. Хотя бы часть из них отвлечется на него, и…
– Они не будут есть, – возразил Джер.
– Почему?
Она ожидала какого-нибудь ехидного замечания по поводу своих природоведческих познаний, но Джеру, видимо, было не до
