По выражению лица сложно было понять, что он думает, как относится к обвиняемой.
Когда Эллина замолчала, ей пришлось выдержать ещё одну пытку пристальным взглядом, будто проверяющим, солгала ли она.
На несколько минут в кабинете воцарилось молчание, входе которого гоэта то сжимала, то разжимала пальцы, а Брагоньер что-то писал, делая пометки красным карандашом поверх написанного, подчёркивая и выделяя отдельные слова. Потом он выпрямился, откинулся на спинку стула и продолжил допрос.
Следователь был уверен, что Эллина рассказала не всё, что знала, и пытался выяснить то, что она утаила. Многие его вопросы ставили гоэту в тупик.
Особенно Брагоньера интересовали умения Эллины, отношения с тёмными (разумеется, он знал о некроманте), детальное, поминутное расписание вечера дня рождения Анабель и, разумеется, наличие у обвиняемой доказательств непричастности к преступлению. Таковыми, увы, гоэта не располагала. Единственным косвенным подтверждением её невиновности могло бы стать точное установление времени смерти жертвы, но, увы, это было невозможно.
— Плохо, очень плохо, госпожа Тэр, — покачал головой Брагоньер. — Всё против вас, есть только одно «но» — вы низший маг и даже теоретически не способны совершить столь изощрённое преступление. Весомый аргумент, но что мне делать с доносом? В нём чёрным по белому сказано, что обеих девушек убили именно вы. И очень логично объяснено. Вы ведь не отрицаете знакомства с некромантом? Прекрасно. А некромант, как известно, способен манипулировать жизненной энергией, вызывать различных существ… Мог и вас научить. Судя по вам, конечно, не скажешь. Способности у вас средние, я видел вас за работой — много лишних, ненужных движений, берёте не знаниями, а сноровкой. Но, кто знает, тёмные умеют маскироваться, притворятся неумехами. Тест на магические способности покажет, что правда, а что ложь. Словом, с прискорбием вынужден сообщить, что обвинения с вас не сняты, а эту ночь вы проведёте в камере. И, может быть, не только эту. До выяснения обстоятельств.
— Можете уводить, — крикнул он солдатам. — Предписания заберёте через пять минут у секретаря.
Эллина с мольбой посмотрела на него, начала клятвенно заверять в своей невиновности, изъявляла желание пройти немедленную проверку перед ликом богов, но следователь не слушал её, будто вместо гоэты было пустое место.
Вошли солдаты, взяли Эллину под руки и вывели в коридор. Посоветовали молчать, если та не желает попасть в общую камеру, и, забрав бумаги, сопроводили во двор, где стояла уже знакомая закрытая повозка.
Гоэту определили в одиночную камеру. Накормили супом с куском хлеба и оставили наедине со своими мыслями.
Эллина сжалась в комок на узкой койке, пытаясь понять, кто и за что так её подставил. Ведь кто-то написал донос и обвинил её…
Да, она была знакома с некромантом, тем самым, с которым её свела первая работа.
Допустим, гоэта повела себя не слишком корректно для выпускницы училища, но, с другой стороны, что было, то было. Заодно, проверила один из рассказов о тёмных, научилась общаться с ними. Опыт всегда полезен, да и с точки зрения теперь уже тридцатичетырёхлетней Эллины ничего плохого не произошло.
Кто бы мог подумать, что кто-то вообразит, что некромант чему-то её учил. Не смешно ли! Он секретами своего мастерства даже с присутствовавшим в их команде дипломированным магом не делился, не то, что с какой-то девчонкой-недоучкой. Просто помог и то, потому что на него надавили.
Тёмные никого не учат, ни с кем о магии не говорят. Эллина даже не слышала, чтобы у них ученики были. Может, только детям какие-то знания передают.
Обвинение в двойном убийстве… Но зачем ей? Допустим, она бы как-то это смогла, но зачем ей убивать? Да и как смогла, если даже следователь невысокого мнения о её способностях. Если только с сообщником.
Бред, всё равно бред, неужели они этого не понимают?!
Хана была уже мертва, когда Эллина её нашла. И умерла не только что, потому что волки и вороны уже почувствовали добычу, а труп остывал. Не холодный, но и не тёплый.
У неё есть свидетели: хозяин постоялого двора, его посетители, те, кого она встретила на дороге, спрашивала о Ханне. Они подтвердят, что когда девушку убили, гоэты на том месте не было. Пусть заново допросят Гланера — он побывал там раньше, наверняка успел почувствовать больше, чем она. Гоэт подтвердит, что они оба видели Ханну уже мёртвой, что он встретил Эллину на крыльце гарнизонного поста — а с чего бы ей, убийце, спешить сообщить о собственноручно совершённом преступлении?
Допустим, обвинения в этом убийстве снимут, но вот вторая смерть… Гоэта действительно была там в момент гибели девушки. Одна. И странное нечто почувствовала только она, придать весомость её словам некому. Кто поручится, что её рассказ о мареве не ложь, не выдумки, чтобы пустить следствие по ложному следу?
