Одному из получивших земли тысячников приглянулась молодая и ослепительно красивая женщина, и он попросил у Амэнского князя дозволения жениться на вдове бунтовщика. Князю такой оборот дела показался забавным: он дал разрешение на свадьбу, сопроводив его замечанием, что порою легче захватить десять крепостей, чем привести к покорности одну строптивую женщину. Тем не менее Владыка не сомневался, что его военачальник сделает из крейговской гордячки послушную жену и верную подданную.
Лишившейся всего женщине удалось сбежать прямо со свадьбы. Оказавшись в Крейге, она бросилась в ноги к отцу Лезмета, ища защиты. Поскольку их род состоял с правителями Крейга в далёком родстве, князь не только принял её под опеку, но и пожаловал несколько богатых имений. Вот только молодая женщина, вернув себе положение, не осталась в Ильйо, а удалилась в Делькону. Через три месяца она, переписав земли на храм, приняла послушничество Малике.
С тех пор прошли десятилетия – послушница стала настоятельницей, время иссушило её красоту и силу, но в сердце теперь уже Матери Вериники продолжала жить ненависть к Амэну. Годы не смогли унять этот огонь, но жизнь самой настоятельницы клонилась к закату, а меня Матерь сочла подходящим сосудом для того пламени, которое жило в ней: смерть отца, гибель брата и сестры, безумие матери…
Вот только прабабка, видно, догадалась о намерениях Вериники и предпочла жить вне храмовых стен. Нарсия Ирташ не стала взваливать на мои плечи непосильный груз: я ничего не забыла, но ненависть и безысходность не иссушили мое сердце. Благодаря её решению в моей жизни были Ирко и Мали – а чем бы я жила, если б воспитывалась в Дельконе?
Мне было над чем поразмыслить, но навязанный попутчик истолковал наше затянувшееся молчание по-своему и стал донимать меня расспросами. Где я была, что видела, впервые ли оказалась в Амэне? Я вкратце рассказала о Райгро, упомянула Ильйо и, конечно же, Делькону. Рэдлин же, услышав, что на земли Амэна я попала в первый раз, сказал:
– Если вы, госпожа, задержитесь в Мэлдине, то вам стоит увидеть Милест. На праздник Свечей многие служители Семёрки из дальних вотчин собираются в столице. Думаю, жрицы из Мэлдина не останутся в стороне. Таких храмов, как в Милесте, в северных княжествах не сыщешь, а ещё вы сможете увидеть море…
Храмы Милеста, так же, как и море, были мне совершенно безразличны, но я согласно кивнула головой. Во мне ещё теплилась слабая надежда, что говорливость амэнца на этом иссякнет, но он вновь начал задавать мне вопросы. На этот раз его интересовало, не слишком ли строги внутренние правила храмов Малики и то, как живется послушницам Милостивой. Эти вопросы показались мне по меньшей мере странными, и я напрямик спросила, зачем ему это надо. Амэнец смутился, но потом всё же произнёс:
– Моя невеста стала послушницей в храме неподалёку от Римлона. Это старое святилище: древнее вашей Дельконы, но совсем небольшое – служительниц наберется от силы десятка два. Уже три месяца она там, а я должен здесь всякое отребье на дорогах гонять.
Это замечание показалось мне интересным, и я искоса взглянула на мгновенно помрачневшего амэнца.
– И что же заставило твою невесту сделать такой шаг – родительская воля или какой-то данный ею обет Милостивой?
Вместо ответа Рэдлин наградил меня внимательным взглядом, но, заметив на моём лице лишь лёгкую заинтересованность, сказал:
– Все дело во снах. Из-за них Радуша и отправилась в Римлон.
Вот теперь амэнец меня действительно удивил, и дело тут было не только во снах.
– Радуша? Она – крейговка?
«Карающий» на моё изумление ответил понимающей улыбкой:
– Крейговка… Мой отец получил надел по последнему месту службы – в землях, которые стали принадлежать Амэну после очередной стычки с Крейгом. Наши с Радушой семьи оказались ближайшими соседями. Не скажу, что их это сильно радовало, но тесное соседство так или иначе приводило к общению, а детям оказалось проще сдружиться, чем взрослым.
Я знаю свою невесту с малолетства, а когда понял, что люблю Радушу не как сестру, отправился к её родителям просить руки своей подруги.
Не скажу, что они этому сильно обрадовались, но и не огорчились – они, похоже, это предвидели. Мои же и вовсе отнеслись к такому обороту спокойно – Владыка не препятствует подобным бракам, да и отец считал, что невесту лучше выбирать в тех семьях, которые хорошо знаешь.
Казалось бы, всё сложилось как нельзя лучше, но вскоре Радушу стали донимать сны – ей снилась моя смерть, и она каждое утро просыпалась в слезах. Приглашённая к ней жрица сказала, что виной всему пророческий дар Радуши – хотя он и слаб, она не может совладать с ним. Отсюда и терзающие её дурные видения. Жрица предложила помощь храма, и измученная снами Радуша решилась отправиться в Римлон.
Выслушав рассказ Рэдлина, я задумалась – пророческий дар, суля своему обладателю возможные несчастья, может легко
