усмешка князя исчезла. Чуть склонившись вперёд, он, не скрывая своей заинтересованности, спросил:
– Это весьма любопытный выбор, Дейлок… Почему ты решил породниться именно с Остенами?
В этот раз Миртен не стал медлить с ответом и поторопился изложить князю все свои соображения касательно Олдера. Дескать, он хоть и молод, но умён и смел до дерзости – было бы глупо упускать такого союзника, тем более что у него и Ириаланы всё сладилось самым чудесным образом.
Арвиген выслушал Миртена, устало прикрыв глаза, – казалось, он почти не придавал значения словам вельможи, но как только Дейлок закончил свою речь, глаза Арвигена вновь распахнулись, а уже из следующих слов Владыки стало ясно, что из речи Миртена он не упустил даже вздоха:
– Что ж, я могу лишь одобрить твой выбор, Дейлок – я отметил Олдера Остена ещё после зимнего похода на Крейг. Он ученик старого Иринда и далеко пойдёт… В отличие от моего непутёвого родственника… Как мне только что сказали, Гейбер умер сегодня ночью – очевидно, съеденная им за ужином мурена оказалась несвежей… Было бы жаль, если бы твоя прелестная дочь стала вдовой так рано…
После слов Владыки в совете воцарилась такая тишина, что было слышно даже, как возле дальнего окна жужжит одуревшая от духоты муха. Мурена, кроме того, что считалась среди амэнской знати лакомством, была еще и гербом как Арвигена, так и почившего ночью Гейбера, так что намёк Владыки был очевиден – он хорошо знал о некоторых делишках своего дальнего родственника и теперь положил им конец… Впрочем, пугающая тишина длилась совсем недолго – окинув взглядом напряженные лица припоминающих свои тайные и явные прегрешения вельмож, Арвиген взял со стола очередной лист бумаги и заговорил о дополнительных налогах в южных провинциях.
Через два дня Малый Совет Владыки поредел еще на двух человек – оба вельможи были закадычными друзьями Гейбера, и теперь, по странному стечению обстоятельств, разделили его смерть от отравления – повара в Амэне, похоже, совсем разучились готовить…
Дейлок все эти дни ходил ни жив ни мёртв, но потом, поняв, что в этот раз смерть прошла мимо, вздохнул с облегчением и принялся с утроенным рвением рассказывать знакомым, как ему повезло с зятем – Остен, конечно, непозволительно дерзок и, как это свойственно большинству воинов, несколько груб, но зато благодаря своей отваге и уму пойдёт далеко. Это сказал сам Арвиген, а Владыка, как известно, никогда не ошибается… Особую убедительность словам Дейлока придавало то, что они не были полностью фальшивыми: осознав, что выходка кривоплечего Остена спасла его от княжеской немилости, Дейлок проникся к Олдеру своеобразной симпатией, хотя она, надо заметить, совершенно не мешала царедворцу размышлять о том, как получить от будущего союза наибольшую выгоду…
Дейлок навестил дочь утром – одна из служанок как раз заканчивала покрывать ногти Ириаланы специальной эссенцией, добытой из витых раковин обитающих на морских отмелях моллюсков, – именно она придавала ногтям яркий и устойчивый оттенок… Вторая же прислужница доставала из шкатулки серьги и подносила их к лицу Ириаланы, а та, глядя на себя в большое зеркало, то и дело капризно морщила носик:
– Сапфиры?.. Нет… Бериллы?.. Из-за них я кажусь какой-то бледной…
– Попробуй рубины, дочка, – они должны тебе пойти, к тому же тебе пора привыкать именно к таким цветам. Пламя – это суть Остенов… – Дейлок шагнул вперёд, и Ириалана, увидев его в зеркале позади себя, улыбнулась:
– Утро доброе, отец. Что тебя заставило встать так рано?
– Дела. Кроме того, хотел взглянуть на тебя – сегодня твой жених прибудет к нам на обед со своим двоюродным братом. Дорин – глава всего рода Остенов, ты должна быть безупречна…
– Конечно, отец. – По знаку Ириаланы служанка достала из шкатулки серьги из крупных рубинов и поднесла их к лицу госпожи. Девушка внимательно осмотрела себя в зеркало, а потом согласно кивнула головой. – Ты, как всегда, прав, отец. Рубины смотрятся лучше всего.
– Вот и замечательно… – Пройдя в комнату, Дейлок устроился в одном из кресел и, велев освободившейся служанке принести ему лёгкого охлаждённого вина, ещё раз с гордостью взглянул на дочь – красотою Ириалана пошла в бабку, легендарную Мелиду Сурем, руки которой добивались самые знатные вельможи Амэна… Обезумевшие от страсти влюблённые пытались её похитить из отчего дома и дрались из-за прелестной Мелиды на поединках, но в итоге надменная красавица вошла в род Миртенов, которые попросту предложили больше золота… Увы, никто из детей Мелиды не унаследовал и половины материнской красоты, зато теперь она расцвела во внучке надменной красавицы…
Прослыть отцом самой завидной невесты Амэна было не только лестно, но и выгодно – Дейлок осознал это, как только Ириалана стала входить в брачный возраст, и с тех пор холил и лелеял дочь сверх всякой меры. Её красота была его капиталом, который
