карманник не мог угадать ничего, кроме гадостного ощущения, будто над ним насмехаются.
– Шараши не могли пройти незамеченными так далеко на юг, – наконец, сказал брюхатый. Его щеки раздувались, а живот дрожал, как студень. – Я бы не стал верить чужестранцу, Белый сьер. Мы видим его в первый раз. И почтенный шамаи предупреждал тебя, что его нашли в логове браконьеров.
Раш даже не удивился. Подумал только, что не отказался бы услышать собственными ушами, что еще наплел пес.
– Со мной шла девушка, северянка, – сказал вслух. – Она свидетель каждому моему слову. Хани ее зовут. Когда мы прибыли в столицу, она ушла в Белый шпиль. Вот его спросите, где да что, с ней пошел его брат.
Раш кивнул на шамаи. Тот едва не разорвал его взглядом.
– Мой брат и девушка, о которой говорит этот человек, действительно отправились в Белый шпиль. Думаю, они до сих пор там. Девушка умеет тревожить духов умерших. Она… странная.
– Мне дела нет, чьи духи она тревожит, – отдал той же монетой Раш, стараясь избегать смотреть на шамаи. – В Яркии остались мои друзья, среди которых почтенный Арэн из рода Шаам, который несет весть из Иштара – столицы Дасирийскои империи.
– Что за весть? – Белый сьер, казалось, заинтересовался только теперь и чуть заметно подался вперед.
– Я не знаю, меня не посвящают в дела, которые решают между собой важные седалища на высоких тронах, – соврал Раш.
– Это может быть ловушка, владыка Торхейм, – продолжал брюзжать брюхатый. Нет, определенно он не нравился Рашу. Тонкие руки и ноги, большой живот, да он и на северянина-то не похож. Как только выжил в этих краях? – Если тебе будет угодно, можно просить фергайр заглянуть в Зеркало.
Белый сьер отмахнулся от него, как от назойливой мухи, встал и сошел вниз. Но к Рашу подходить не торопился, лишь разглядывал его, будто искал повод объявить лжецом. Карманник же в который раз проклял северянку: пойди она с ним, слова имели бы больший вес. Может, девчонка и была паршивой овцой в кельхеймских снегах, но ее бы выслушали хотя бы потому, что она своя.
– Хорт, сколько поганые стервятники Шараяны уже не беспокоят Берол? – Торхейм обернулся к брюхатому.
– С лета, Белый сьер, – быстро ответил толстяк, как будто заранее знал, о чем его спросят.
– Долгое затишье. – Торхейм помрачнел.
В стенах тронного зала повисла тишина. Раш успел пересчитать все завязки на одеянии брюхатого Хорта, рубины в эфесе секиры Берна, а Белый сьер Торхейм, вернувшийся на трон, продолжал молчать.
– Берн, ты что скажешь? – Наконец обратился он к прямому, как гвоздь, северянину.
Рашу показалось, что на этот раз Торхейм говорит уважительнее, чем когда обращался к брюхатому.
– Хорт прав – мы не знаем этого человека, он даже не северянин. Мы не можем доверять его словам просто так. Но можно кого-то послать к фергайрам и, если девушка там, заставить ее говорить. Осторожность не глупость, никто еще не был за нее высмеян.
В то мгновение, когда позади Раша раздался шум отворившихся дверей, он как раз решил, что слова северянина пришлись ему по душе.
В спину повеяло холодом и запахом морозного ветра. А потом мимо Раша проследовали почтенного возраста три матроны, одетые в белые мантии без всякой вышивки и длинные туники из соболиного меха. Волосы всех трех белых ворон, как про себя окрестил их Раш, были заплетены в косы, как у старухи-колдуньи из Яркии. Только фигурки и украшения на кончиках кос у этих богаче – нефрит, сусальное золото, алый жемчуг из Кровавого моря.
А потом Раш увидел ту самую девчонку, которая так подло оставила его одного разговаривать с местным владыкой. Несмотря на то что старость гнула матрон к земле, они все равно были значительно выше Хани, и белоголовая северянка почти терялась среди них. Раш почувствовал легкое облегчение: девчонка появилась как раз вовремя. Даже раздражение на нее куда-то исчезло.
– Вы в самое время, – отозвался Торхейм. – Я как раз собирался послать гонца в Белый шпиль.
От карманника не скрылось, каким колючим взглядом Торхейм встретил старух.
– У нас добрые вести, – взяла слово та, что шла первой. Она показалась Рашу самой старой, ее спина надулась горбом, что кособоко расплылся на правом плече.
– Добрые? – Белый сьер окинул их всех хмурым взглядом, как будто одно присутствие белых колдуний сулило дурное знамение.
