– Также на попечении Верховных служителей находится Лимис. И, хоть бедняжка унаследовала недуг своего отца Тирпалиаса и разум ее блуждает в неизвестных нам мирах, она носит кровь Гирама.
– То есть, если вдруг кому-то взбредет в голову усадить эту полоумную на престол, то… – Шиалистан нарочно сделал паузу, предлагая хронологу закончить за него.
– …то вряд ли Сарико и Алигасея дадут свое согласие на то, чтобы несчастная покинула пределы священной обители. Насколько мне известно, сейчас Лимис занимается разведением цветов и помогает прокаженным. Отчего-то убогие со всех просторов Дасирии сползаются к Храму, чтоб Лимис возложила на них руки. Говорят, она лечит своим касанием и что ее слабый рассудок – это вовсе не хворь, а слишком щедрое благословение Троих.
– Но престол – она имеет на него право? – нетерпеливо уточнил Шиалистан.
– Вне всякого сомнения. Хоть мать ее была простой рабыней, как и мать твоего покойного племянника Сатара Третьего, для дасирийцев всякое право передается лишь по крови. Чем она гуще – тем лучше.
– Да уж, моя так и вовсе слишком разбавлена. – Шиалистан всеми силами старался показать, как ничтожен для него этот факт, но в глубине души так не считал.
– Мне рассказывать дальше, господин? – аккуратно кашлянул хронолог.
Рхелец дал согласие кивком.
– Итак, есть еще Сиранна Потерянная. Но она пропала много лет назад, и с тех пор о ней никто ничего не знает. С десяток раз приходили ко двору всякие оборванцы, выдающие себя за детей Сиранны, только их головы быстро украсили пики за стенами Иштара.
Старик гаденько похихикал в седые усы, немощные и тонкие, как и он сам, крысиными хвостами сползавшие до впалой груди.
– Так ли уж неизвестно, где ее искать?
Шиалистан подался вперед. Байки про наследников Сиранны он и раньше слыхивал, только никогда прежде они не интересовали его так, как теперь. Он собирался сыграть сам, без дядиных указок и советов из Рхеля, но в таком случае следовало подготовить фигуры. И узнать заранее, чем может дать отпор противник, имя которому: дасирийская озлобленная знать.
– Бедняжку вроде как похитили та-хирские пираты, а у этих жабродышных один разговор – продать все, что можно продать. Принцесса, вероятнее всего, попала в рабство. Она еще в те юные годы была первой красавицей, вся в мать. Я знаю, что волею наших верховных служителей принцессу искали и даже ходили разговоры, будто Сиранна попала в южные земли к богатому эфратийцу, потом тот продал ее в Иджал, а после следы принцессы стали слишком неразборчивы, чтобы понять, в какой стороне искать. – Старик пожевал губами, и его усы заходили ходуном – ни дать ни взять седой крыс. – Я не был бы уверен насчет наследия по линии Сиранны, господин. Сатар Второй, отец Тирпалиаса, в ту пору уже отрекся от престола, и принцесса родилась еще до того, как Сатар снова сел на престол.
– Разве это имеет значение, когда речь идет о крови Гирама?
– Смотря как дело повернется, в случае, если объявятся наследники Сиранны. Политика и кровь, кровь и престол – все так зыбко, так шатко.
– Продолжай дальше, хронолог, – приказал регент, поставив на воображаемую шахматную доску еще несколько фигур пока неопределенного цвета.
Старик снова принялся водить пальцем по рисунку, бормоча что-то себе под нос. «Интересно… Что тут у нас… Как занятно…» – только и смог разобрать регент.
– Гиршет, я теряю терпение, – напомнил Шиалистан, когда его кубок опустел.
– Я нашел занятное родство, господин. – Хронолог посмотрел на рхельца так, будто видел впервые. – Между вами и одним северянином.
Шиалистан порывисто встал, поравнялся со стариком и поглядел на древо крови Гирама Великого.
– Показывай, – велел коротко, чувствуя, что настала очередь для еще одного нерадостного открытия.
– Вот, господин, прошу посмотреть сюда. – Сухой палец переместился на самую нижнюю ветку на древе, которая тянулась едва ли не к самому краю страницы. – Это ветка сына Гирама – Анаписа. У него было две дочери, обе в разные времена стали женами рхельского царя Хамы Первого. Должно быть, вы знаете эту историю.
– Знаю, знаю. Обе долго не протянули, и вся Дасирийская империя по сей день зовет несчастного Хаму Первого не иначе, как Хама Душегуб. А на гравюрах – такой милый старик. И что там с ним?
– Обе дасирийские принцессы родили царю детей. Двух сыновей и дочь. Как ты знаешь, сын его, по имени Исакай, был твоим
