– Как тебя зовут?
– Лумэ, господин.
– Ты сможешь управляться с лошадью одной рукой, Лумэ?
– Смогу.
Арэн рассчитывал на крепкого мужчину, но раз только этот паренек мог показать тропы, то не стал ему отказывать.
– Собирайся, Лумэ, поедешь со мной. И да – кто видел моего жеребца?
Мальчишка мигом приосанился, будто проглотил кол, кивнул и нырнул между людьми с криками: «Дайте мне коня!»
– Собирайтесь, – приказал Арэн остальным. – Будьте готовы выступать в любое время. И погасите костры – если шараши пошли по следу, нечего давать им знать, в какую сторону идти. Выстрогайте побольше жердей, они могут пригодиться.
Одна из женщин вывела его коня – тот, увидев хозяина, радостно заржал и ткнулся мордой в ладонь.
– Что со старостой, господин? – отважился спросить кто-то.
– Оставьте ему его горести и займитесь делами.
С этими словами Арэн взял жеребца за повод и направился к месту, где провел ночь. Часть его снаряжения – та, что лежала на тягловой лошади, пропала под камнями. Часть сохранилась – два меча, кольчуга, нагрудник и помятый в двух местах щит. Подумав немного, Арэн облачился в кольчугу. Забрав оба меча, проверил, крепко ли затянуты седельные ремни. Когда с приготовлениями было закончено, появилась Бьери. Она принесла бараньего мяса и медово-ореховых колобков. На щеках ее не было и следа стыдливого румянца утратившей невинность девушки.
– Поешь, господин, – предложила она.
Арэн не стал отказываться.
– Где твой отец, Бьери? – спросил дасириец, разделавшись с первым куском мяса.
– Присматривает за младшими. – И совсем тихо добавила: – Он не может встать на ноги. И, боюсь, уже никогда не сможет встать.
– Я бы хотел говорить с ним.
– О чем, мой господин? – насторожилась Бьери.
– Хочу просить тебя в жены.
Девушка, мгновение назад серьезная и спокойная, вдруг зарделась и закашлялась, не в силах справиться с волнением.
– Правда ли это, господин? Или я от страха тронулась умом?
Арэн негромко рассмеялся, чувствуя, как со смехом, пусть и ненадолго, уходят все невзгоды.
– Я никогда не бросаю слов на ветер, милая Бьери, – заверил он. – И, если тебе будет угодно, ты станешь моей третьей женой.
– Третьей? – Северянка снова растерялась, и Арэну пришлось бегло пояснить ей обычаи родной страны. Выслушав его, она мгновение раздумывала, а потом спросила: – Ты любишь своих жен?
– Нет, – честно признался он и, угадав ее следующий вопрос, добавил: – Я могу позаботиться о тебе, Бьери, а ты дашь мне наследника.
– Тогда иди к моему отцу, господин, – улыбнулась она.
– Как только вернусь, – сказал Арэн. – Обещай мне, что будешь осторожной. И если вдруг… – Он не хотел пророчить плохого, вместо этого погладил ее по волосам и позволил себе долгий горячий поцелуй. В голове пронеслись картины минувшей ночи: ее шепот, стыдливые вздохи и попытки казаться раскрепощенной. Дасириец поймал себя на мысли, что взять ее в жены – едва ли не самое правильное и разумное, что он делал за последнее время.
Его жеребец нетерпеливо бил копытом, жевал удила и громким ржанием звал хозяина поскакать с ветерком. Арэн забрался в седло – от резкого движения в голове поднялся шум, а на языке снова появился противный вкус кислятины. Лумэ присоединился к нему через мгновение: лошадь под ним была грузной и коротконогой, Арэн мог биться об заклад, что животное всю свою жизнь таскало плуг. Однако же кобыла была покладистой и смирной, не норовила сбросить всадника, и Лумэ мог легко управлять одной рукой.
– Западнее есть путь на побережье, господин, – сказал Лумэ. – На восток – равнины и холмы.
– Что мы можем найти на побережье?
– Когда-то там были рыбацкие поселения, но потом их не стало. Отец сказывал, что утопленники забрали их слугами в свои подводные чертоги.
– Отец не говорил тебе, остались ли лодки?
