птица, сообщая о своем ночном полете остальным обитателям леса.
Уже выходя на площадь, Эдвард услышал тихий треск в кустах, очень похожий на тот, что у него самого прозвучал под подошвой, когда чуть не был обнаружен Алисой во время ее ночного концерта. Кто-то точно так же таился в кустах, наблюдая за ним, и на такое он уже не мог не отреагировать.
- Кто здесь? – спросил у окружающей темноты, направившись к кустам, но, раздвинув ветви, никого там не обнаружил, что вполне ожидаемо. Пройдя чуть дальше и опустившись на колени, Эдвард очень быстро обнаружил на мягкой траве отпечатки чьих-то маленьких ножек, едва прижимавших стебельки к земле, и мысленно поблагодарил этой мир отсутствием пустошных равнин, где жестокие ветра за секунды стирали любые остававшиеся следы. А здесь же даже любое касание могло оставить следы в траве, в мягкой земле, в мокром песке, что держались часами, и проследить путь преследуемого в таких случаях не составляет никакого труда.
Уже через несколько метров пути Эдвард узнал о таинственном наблюдателе несколько интересных вещей. По глубине протоптанных следов, остававшихся в траве, явно было видно, что он не намного больше, чем большинство пионеров этого лагеря, а по отпечатавшемуся в сухой земле следу Эдвард с удивлением обнаружил, что этот человек, а то, что человек, было видно по контурам отпечатков, и вовсе передвигается босиком. Главное же, что ступает не как большинство людей, с пятки на носок, наоборот, походка гораздо грациознее и тише, с носка на пятку, судя по более глубокой передней части следа. Такая привычка обычно вырабатывается у разведчиков, диверсантов и исследователей, тех, кто почти постоянно проводит время во враждебной обстановке, вынужденный скрывать свое присутствие. Чувствуя, что коснулся еще одной из загадок «Совенка», Эдвард осторожно шел по следу, стараясь не спугнуть преследуемого, уже коря себя за то, что в самом начале выдал себя громким вопросом в воздух, явно обозначив для этого человека, что тот обнаружен. Так что теперь постарается запутать свой маршрут и оторваться от преследования.
След уводил за черту лагеря и вел в лес напрямик, не пересекаясь с аллеями, где могли оказаться случайные пионеры, а потом проходил по самому краю опушки, словно этот человек и вовсе боялся открытых пространств. И чем дальше Эдвард заходил, тем интереснее становилось, поскольку здесь, в лесу, преследуемый стал вести себя свободнее, его следы становились ярче и точнее, словно постепенно забывал об осторожности, а лес служил ему надежной защитой. А потом…
- Что за чертовщина? – изумленно спросил сам у себя Эдвард, обнаружив, как след упирается в старое развесистое дерево, чья вершина терялась в ночной темноте, и на коре которого остались хорошо заметные и глубокие царапины когтей, когда этот, теперь уже с натяжкой можно было говорить, человек забрался наверх. Только вот у людей когтей не бывает, это Эдвард знал совершенно точно, но тогда кого или что он преследовал? Мутанта? Гибрида? Еще какую-то непонятную тварь, которой только еще надлежит придумать название? С чего ей вообще здесь взяться?
Отступив на пару шагов, Эдвард попытался хоть что-то рассмотреть в темной листве, уходящей высоко в небо, но даже с его усиленным и привычным к темноте зрению ничего видно не было, только корявые ветви, почти не различимые из-за многочисленных и облепивших все листов. Если даже там кто-то и затаился, то отсюда все равно не было видно, только все та же проклятая листва, от вида которой Эдвард снова начинал задумываться о пользе струйных огнеметов, с таким бы моментально выгнал бы эту необычную зверушку на свет. Хотя, сейчас не такая ситуация, чтобы продолжать строить из себя обычного пионера, а потому по мысленной команде на активацию из челюсти снова вышла гарнитура, и загорелся тонкий и длинный лучик фонарика, осветивший нижние ветви дерева. И, почти что случайно, едва задетый светом силуэт сорвался с одной из ветвей, устремившись в сторону леса, Эдвард успел разглядеть только длинный хвост. Хвост?!
- Стоять! – только успел рявкнуть Эдвард, увидев, как силуэт скользнул куда-то в сторону, снова исчезая в тенях деревьев, и бросился следом. Ночной лес, конечно, не место для пробежек, корни и ветви деревьев, казалось, торчали отовсюду, цепляясь за весьма неудобную в такой момент рубашку, моментально вставшую пузырем во все стороны, и не стоит удивляться, что очень быстро потерял мелькавший впереди силуэт. По этому поводу, стоя в лесу и приводя в порядок дыхание, знатно выругался, помянув лес последними словами и пообещав ему, по меньшей мере, термоядерную бомбардировку. Заблудиться Эдвард не боялся, ориентация на местности это первое, чему учит выживание на поверхности, так что всегда мог вернуться пройденным путем, чтобы снова выйти к «Совенку», а вот понимание того, что упустил очень странного обитателя местных лесов, его крайне раздражало. Остается эту попытку считать пробной, а к следующему разу подготовиться гораздо лучше, подсознательно был уверен, что кем бы ни было это странное существо, оно знает о «Совенке» гораздо больше остальных его обитателей, а наличие когтей и возможность так легко скакать по деревьям только подтверждали отличие от принятых здесь понятий нормальности.
Еще раз помянув добрым словом этот лес в частности и весь остальной «Совенок» в общем, Эдвард направился обратно в сторону лагеря, решив немного срезать и пройтись вдоль берега реки, что должна сейчас находится по левую руку от него. Деревья
