сказать… чтобы ты знал… ну, и чтобы решил тогда сразу… я не хочу больше скрывать от тебя, – еще никогда прежде он не видел ее такой стесняющейся, и улыбка против воли расползалась на лице Эдварда, пока девушка заканчивала начатую фразу, не зная, как сделать так, чтобы звучало мягче, – Эд… я ведь не такая как все… ну, как большинство других… понимаешь… – глубоко вздохнув, девушка все-таки подняла на него полный немого вызова взгляд, – я ведь из детдома! – и тут же замолчала, внимательно глядя ему в лицо и ожидая ответной реакции. Из одного только зловредного чувства удовольствия Эдвард на несколько секунд задержался с ответом, наблюдая, как на лице этой казавшейся такой гордой и самодовольной девушки проявляется практически физически ощутимое ожидание, борющееся с недоверием и одновременно с надеждой.
- Я знаю, – он поцеловал ее в лоб, прижав к себе крепче, – Мне Ольга Дмитриевна как-то проговорилась… – выражение лица Алисы моментально сменилось на удивленное, так что даже глаза округлились и готовы были выскочить из глазниц, – А ты что думала, что никто не заметит, как мы вместе ходили? – только рассмеялся, – Меня вожатая за эти дни успела уже во всех смертных грехах обвинить, так что нечего тут удивляться! – и стукнул ее пальцем по носу.
- И ты все равно? – она посмотрела на него одновременно с надеждой и удивлением, словно не веря только что сказанному, вцепившись ему в руку почти до боли. Наивное и простое создание, успевшая почувствовать жестокость человеческого общества по отношению к таким, кто не укладывался в привычные рамки, и теперь прятавшая этот страх за напускной смелостью, отвечая окружающему миру тем же самым. И только стоило дать ей поверить, что может быть кому-то нужна просто такой, какая есть на самом деле, как под Алисой-разбойницей проявилась другая Алиса. Хрупкая и нежная, нуждающаяся в человеке рядом даже гораздо больше остальных, потому что с самого начала привыкла быть одна против всего мира и почти разуверившаяся в том, что кто-то может ее принять настоящую.
- И я все равно от тебя не откажусь, – кивнул головой Эдвард, – Мы ведь с тобой не так уж и отличаемся, – вздохнув, решился и о себе сказать несколько слов, – Моя мать умерла всего лишь через пару месяцев после родов. А отец во мне видел лишь только наследника, поручив мое воспитание лучшим преподавателям и тренерам, я его почти никогда не видел. А потом и он пропал, отправился в экспедицию и не вернулся, все поиски закончились ничем. Никто даже следов найти не смог, – воспоминания об отце снова натолкнули его на грустные мысли, так что отклонился к стене, вызывая в памяти моменты их немногочисленных встреч и разговоров.
- Эд… – Алиса легла на кровати, уложив голову ему на грудь, и он тут же воспользовался моментом, чтобы запустить руку в ее шевелюру, – Скажи, а ты с Леной общался? – такое чувство, словно девушка специально ищет поводы, чтобы найти между ними какую-то трещину, пусть даже ей самой при этом было очень больно.
- Хорошая девочка, – он чуть заметно кивнул, вспоминая тихую скромницу с фиолетовыми волосами, – Почему ты ее вспомнила?
- Да так просто, – пожав плечами, рыжая заерзала плечами, устраиваясь удобнее, – Просто мы с ней подруги. Наверное, она даже моя единственная настоящая подруга, за исключением Ульянки… – выдавив из себя улыбку, Алиса снова посмотрела ему в глаза, – ну и почти всегда все мальчики на нее смотрят… А со мной так…
- Она тоже из детдома? – Эдвард спросил скорее просто из желания поддержать разговор, нежели из настоящего любопытства, мысли все равно витали где-то очень далеко в голубом небе с белыми облаками, краешек которого сейчас видел в окно. Почему-то сейчас он чувствовал себя действительно спокойным, чего с ним не было уже очень давно. Никаких сторонних мыслей и ожиданий, только сиюминутные ощущения, и хотелось, чтобы этот момент не прерывался.
- Нет, – Алиса снова пожала, – Мы в одном дворе живем… Она с настоящими родителями, а я с опекунами. Ну, и мальчишки всегда на нее больше внимания обращают. Тихая, скромная… значит, лучше…
- Там, откуда я родом, в молодых девушках тоже ценится скромность, знание этикета и умение выглядеть милой и тихой, – усмехнувшись, добавил Эдвард, – Так что, думаю, там бы Лена тоже смотрелась на твоем фоне гораздо лучше, – от таких слов Алиса моментально вспыхнула и зло посмотрела на него, но быстро успокоилась, поняв, что сейчас шутят, – Только чаще всего это лишь игра. И под внешней оболочкой скрывается что-то совершенно другое, чаще всего не столь красивое и опрятное, как может показаться с самого начала. А с тобой все совершенно иначе, – погладил ее по голове, и девушка снова смирно легла ему на грудь, – и поверь, кроме раздражения, правила этикета у меня давно уже ничего не вызывают.
- Эд, я уже говорила, что ты не похож на всех остальных? – девушка впервые с начала их разговора расслабилась и закрыла глаза, – Я это с самого первого момента поняла, как только тебя увидела, и даже не из-за твоих волос… хотя они очень странные! Ты вел себя как-то иначе… словно развлекаешься… А потом вдруг такой серьезный становишься… И у тебя почти все время улыбка такая…
- Какая? – Эдварду положительно нравилось гладить ее по волосам, сразу возникало ощущение умиротворения и
