– Ты же учишься сейчас экстерном?
– Да, – кивнул он, не зная, как ко мне обращаться.
– Рэм зовет меня «миледи Вероника», – посоветовала я. – На людях – матушкой. Но иронично. Можешь попробовать. Надо ж меня как-то называть.
Феликс улыбнулся. Я залюбовалась. Мальчик был симпатичный, тот же типаж, что и у Паши с Рэмом. Светловолосый, сероглазый. Только более нескладный, узкоплечий. И скрюченный.
– Как я понимаю, – продолжила я, а в голове сформировалась еще одна мысль, – раз ты учишься экстерном, то учителя относятся к твоим знаниям более чем лояльно.
– Не без этого.
– То есть особо ты не напрягаешься.
Он кивнул.
– Я же тебе предлагаю заняться своим развитием. Заодно времени не будет мысли разные мыслить. Все полезно. Кстати, сама собираюсь заняться тем же самым.
– Могу я спросить?
– Конечно.
– Миледи Вероника, а кто такой Ричард?
– О как… Ну, во-первых, не Ричард, а милорд Верд, даже принц Тигверд, а во-вторых… Это Паша с Рэмом вчера мою личную жизнь обсуждали?
Он густо покраснел.
– Это мой несостоявшийся жених. Я так понимаю, и Паша, и Рэм лелеют относительно него грандиозные планы вызвать его на дуэль.
– Только Рэм. Пауль уже сомневается.
– Уже хлеб.
– Это чем-то грозит… нам всем? Просто я так понял, это сын императора. И если от нашей семьи будет исходить угроза…
– Не переживай. Мы с семьей еще не доросли до того, чтобы от нас исходила угроза. А к тому времени, как это случится, я думаю, мы как-нибудь угомоним Рэма. Он просто болезненно относится к вопросам, связанным с защитой моей чести.
– Но ведь он прав?
– Возможно. Но я бы предпочла, чтобы он не вмешивался в мои отношения. Теперь относительно тебя. Пусть господин Ирвин, как появится, свяжется со мной. Будем и тебе физкультуру вводить потихоньку.
Я потрепала его по голове и уехала. Город оглушил меня шумом, толчеей и большим количеством народу. Все это было… странно и уже непривычно.
Это привело меня в хорошее настроение – и я широко улыбнулась. На кафедре меня встретили как родную. От щедрости души отдали заочников со следующей недели. У них как раз начиналась установочная сессия второго семестра.
– Как ты с ними работаешь? – возмущалась коллега, которой отдали моих любимцев в первом семестре. – Зыркают, возмущаются. Ничего не учат. Все пытаются мне объяснить, насколько им все это до фени. Это я цитирую. И что им только диплом нужен.
– О! Мой любимый материал! – хищно улыбнулась я. Как раз мне под настроение. Вот группам повезет! Все историю родной страны знать будут. Это уж я им обещаю.
Кроме того, завкафедрой обрадовал, что нам в этом году повезло и именно кафедра истории отвечает за студенческую научную конференцию в рамках нашей Академии. Но про это как-то все подзабыли. А теперь остались всего две недели, и сразу после каникул – вперед, на танки. Так что надо быстренько. Но хорошо. И, главное, успеть обрадовать студентов, которые еще сдают экзамены и зачеты. А то разбегутся – ищи их потом. Поскольку у меня пары массово только со второго семестра, то есть через эти самые две недели, то мне и поручается все это безобразие организовать.
Помнится, меня когда-то такое страшно раздражало. Сегодня я только улыбнулась блаженной улыбкой соскучившейся по дурдому идиотки и понеслась. И по кафедрам – радовать, что завтра они мне дают списки, кто и по какой теме выступает. И по знакомым студентам – напомнить, что они жаждут выступать. Еще я обзвонила бывших студентов – сообщила, что они выступают у меня на научном обществе. Связалась со знакомым профессором в Большом Университете. Попросила выступить у нас. Он как раз собирал материал для своего словаря жаргонов. Осенью я обещала ему поднапрячь знакомых в полиции относительно реального материала. Потом я исчезла – идея заглохла. Но теперь… Мне обещали помочь – я обещала помочь. Не жизнь, а сказка! Никогда не
