человек», – улыбнулась про себя я. Так… А это что? Ника, Ника, спокойно… Ты очень расстроена, я знаю, шампанского в тебе много, обиды тоже, но икать сейчас нельзя категорически! Фи, миледи, ты же в бальном платье… Держись… Так. Я подняла палец вверх, картинно задержала его чуть выше носа Милфорда и, пристально глядя ошалевшему разведчику в глаза, негромко произнесла:
– Сигареты… забыла! – Развернулась, пошла обратно к кассе. Добыть сигарет было уже делом техники – бедный дядька был готов отдать мне что угодно, лишь бы избавиться наконец.
– И жвачку хочу! – гордо изрекла я.
– Вы что, отдали ему жемчуга из императорской сокровищницы? – раздался возмущенный голос Милфорда у меня за спиной.
Я проигнорировала его вопль, отобрала бутылку и, радостно крикнув: «Грей, мальчик мой, домой!» – понеслась к родимому крыльцу. Пить, курить, болеть! Ворота были закрыты, видимо, я их захлопнула.
Я уткнулась лбом в калитку. Да что ж за день такой! Звонить, поднимать всех – не хотелось…
– Вам помочь, миледи?
– Да, – зло ответила я.
Милфорд сделал изящный пасс рукой – калитка отворилась.
– Миледи Вероника… А что случилось после приема? – осторожно спросил у меня Джон.
Я развернулась к ним. Пускать их в дом решительно не хотелось. Но… Уйдут они вряд ли.
– Миледи Вероника! – сунулся ко мне Милфорд.
– Как же я не хочу вас всех видеть… И, кстати, можете передать его величеству – моя имперская эпопея закончилась. Оставьте меня в покое!
– Вы позволите войти?
– Пойдемте.
Исключительно из вредности повела их в уличную беседку – хотя уже и сама продрогла. Все-таки их плащи, пусть даже и подбитые мехом, ни в какое сравнение не идут с нашими пуховиками.
Отвинтила пробку, сделала жадный глоток. Порадовалась изумленным взглядам имперцев. Закурила.
– Говорите, что вам надо, и уходите.
– Вероника, пожалуйста, успокойтесь. Я уверен, после того, что я вам расскажу, вы измените свое видение ситуации.
– Уверены? – Сигарета закончилась. Прикурила другую.
– Почти… Когда вы исчезли. Кстати, а как вы это сделали?
Я затянулась и зло зыркнула на Милфорда. Это означало: «Понятия не имею!» До имперца вроде дошло…
– Хорошо, неважно. Ричард сначала стоял столбом, потом вызвал Гилмора.
Падающие хлопья снега намочили сигарету. Потухла. Черт!
– Он его допрашивал! Нашего друга!!! Я слышал. Вероника, Ричард понял, что вы не виновны! По-настоящему в этом убедился! Вы понимаете?
– А что я должна понимать? – Я выкинула сигарету, посмотрела Милфорду в глаза. – Что, по-вашему, я должна понимать?
– Ричард все осознал. Он понял, что его околдовали. Понял, что напрасно обвинил вас! Я специально привел Адерли. Натан, конюх, рассказал ему в подробностях, что произошло.
– Да какая мне разница, что произошло! Какая мне разница, что понял и что не понял принц Тигверд. Просто оставьте меня в покое!
– Но, миледи… Милорд страдает… – вмешался Джон.
– А вы знаете, – улыбнулась я, – меня это радует. Больше скажу – по заслугам и награда!
– Пойдемте в дом, вы замерзли.
– Я пойду в дом, – кивнула. – После того, как провожу вас.
– Миледи, когда вы исчезли – хозяин обезумел! Он скинул Натана, сам вскочил на козлы! Экипаж вместе с лошадьми взмыл в воздух! Стекла дворца выбило… Хвала стихиям, никто не пострадал! Но принц Тигверд… исчез – взрыв, черное марево – и карета пропала! Внизу разгорелся пожар – хорошо, маги воды подоспели. Хорошо, что все целы – но милорд Верд! Император Фредерик сначала решил, что сын погиб, что это покушение.
– И именно в тот момент, когда Рэ резвился в небе Роттервика, император провожал посольство Османского ханства, – печально добавил начальник контрразведки.
Меня это насмешило.
– Это просто чудо, миледи Вероника, что милорд жив! Император Тигверд в этом уверен! Но повелитель не знает, где он, и никто
