– Ричард, ты не можешь здесь оставаться, – провозгласил император.
– Не вам это решать, – ответил ему сын.
И лицо у Фредерика стало очень и очень обиженное. Меня это – опять же – сильно порадовало. И развеселило. Мысленно я поаплодировала ненаследному принцу Тигверду.
Император при этом бросил на меня недовольный взгляд. Ричард – решительный. Как будто он в бой шел.
Пока они спорили, я налила себе и Феликсу чаю, выяснила у сына, все ли уроки он сделал на завтра. Съела конфетку, вытерла салфеткой мордочку щенку, в брылях у которого было полно каши…
Император никак не мог смириться с мыслью, что ему кто-то не подчиняется.
– Миледи Вероника, – обратился он ко мне через какое-то время, – да скажите же ему!
– Может, ему действительно надо остаться, пока не полегчает? – тихонько спросил у меня Феликс. – Какой-то он… бездомный.
Мысль мне показалась здравой. По крайней мере, можно было ложиться спать. И обо всем подумать завтра.
Но у Фредерика были другие планы на вечер.
– Мне неловко вас беспокоить, но могу я попросить вас о помощи? – обратился он ко мне снова.
– Какого рода?
– Вы не перенесетесь со мной во дворец?
– Если вы обещаете, что тут же отправите меня домой.
– Хорошо, – недовольно протянул он. – Я обещаю.
Он подал мне руку, миг – и мы – все трое – во дворце. В привычной обстановке своего кабинета император внимательно посмотрел на Ричарда, пытаясь определить, что с ним.
– Интересная структура заклятия, – с интересом посмотрел на сына Фредерик. – Замкнутая на Веронику.
И он перевел взгляд на меня.
– И кто его… так? – внимательно оглядела я Ричарда, который за этот вечер побил все рекорды по странному поведению.
– Я так понимаю – он сам. Ричард, я прав?
– Я был с русалкой. Она прекрасна, но я не люблю ее. Ей подчинялись змеи. Змеи высасывали силу – ровно столько, чтобы я не умер, но и сделать ничего не мог. Я должен был быть счастлив, любить ее так же сильно, как и она меня. Но я не мог. Я помнил лицо другой женщины – ваше лицо. Любовь нельзя получить насильно. Ее нельзя уничтожить заклятием…
– Очешуеть, – процитировала я сына. В данном случае словечко было более чем к месту. Слишком много чешуйчатых в этой истории.
– Вас угнетает, что я стремлюсь к вам?
– Да уж не радует… – стала злиться я.
– Миледи Вероника, – раздался голос императора, внимательно прислушивающегося к словам сына. – Можно вас на пару слов? Пока принца Тигверда осмотрят целитель и придворный маг?
– Конечно, ваше величество, – кивнула я.
– Принц Тигверд, – задумчиво проговорил Ричард. – Все-таки это не мое имя.
– Твое! – взвился Фредерик.
– Ваше величество… Пожалуйста, – попросила я.
В комнату вошли Ирвин, с которым мы радостно улыбнулись друг другу. И придворный маг, величественный старик Удо Либревер. Лицо, заросшее густыми белоснежными бровями и роскошной, как у Деда Мороза, бородой, при виде меня почему-то недовольно скривилось… Вот те раз – а ему-то я чем не угодила?
– Господа, – обратился к ним император. – Выясните, что с моим сыном. Миледи Вероника, прошу вас. Мне необходимо с вами поговорить.
Мы с ним направились к выходу.
Его секретарь Карл встретил нас поклонами. Мне показалось – или при виде меня в его глазах мелькнуло облегчение…
– Ваше величество… А что происходит? – спросила я, как только мы оказались у него в кабинете.
– Если мои подозрения подтвердятся, то Ричард от вас не отойдет. Даже если мы его запрем и, скажем, наденем сдерживающие артефакты – он все равно к вам перенесется. Только с каждым разом его сознание будет все более и более угнетено, а состояние будет ухудшаться.
– И что со всем этим прикажете делать?
