Они проехали еще метров триста, как «уазик» внезапно затормозил. Капитан молча выключил зажигание и пристально уставился на Саву.
– Почему мы встали? – спросил тот, стараясь держать себя в руках. – Мы и так опаздываем!
Капитан качнул головой. При взгляде на него перед глазами Савы вдруг с поразительной четкостью выкристаллизовались образы Олеси и Гены. Покачивающиеся головы, на которых были небрежно нахлобучены шляпки дурацких декоративных грибов.
(Зэня!)
– Ты уже никуда не опоздаешь.
– Почему?
Сава все еще старался держаться, считая все происходящее случайным недоразумением, которое, по идее, должно разрешиться прямо сейчас. Сию минуту.
– Выходи, – вместо ответа произнес капитан.
– За… – начал было Сава, но тот не дал ему договорить, прикрикнув:
– Наружу, быстро!!
Это было похоже на продолжение недавнего кошмара.
Рука капитана поползла к служебному пистолету в кобуре, и Сава поспешно открыл дверь.
– Сумку оставь, – приказал капитан, и Сава безропотно повиновался.
Ноги едва держали его, и он оперся на капот. Он был теплым от нагревшегося двигателя.
Владелец «уазика» тоже вышел из машины, держа в руках небольшой рюкзак.
– Отойди от машины, – велел он, и Сава поднял голову.
– Я все понял, – тихо сказал он.
– Эй, ребятки! Ребятки-опятки, просыпаемся!
Зажим сонно приподнял голову. Ужасно болела шея, и каждое движение, каждый поворот головы причиняли нестерпимо- ноющую боль, словно под кожу загнали толстые иглы.
– Ужин!
Вспыхнул свет, освещая поникшие «грибы». Нос был единственным, кто буквально излучал оптимизм.
В этот раз егерь первым покормил Доктора. Собственно, как таковой кормежки не было. С ничего не выражающим лицом зэк разинул рот, его челюсть отвисла, словно навесной клапан мусоропровода, и Дикий опрокинул туда половник с вермишелевым супом. Доктор закрыл рот, но жевать, и тем более глотать, не спешил.
– Что, все? Завис, боровик? – спросил егерь. Помахал половником перед глазами «гриба», глаза которого были подернуты дымчатой пленкой.
Ходжа поел, но его сразу вырвало.
– Ну да, – сказал егерь. – Это, конечно, не вареные омары. Супчик жиденький, но питательный. Будешь худенький, но внимательный!
Дикий придвинулся к Зажиму, и тот, облизнув потрескавшиеся губы, наконец ощутил, что уже давно зверски голоден.
Суп был холодным и пресным, но он с жадностью глотал все, что было в половнике.
– Зажи-им, – протянул Ходжа, когда егерь перешел к мужчине с гниющей щекой. – Зажи-им.
– Отвали, – устало отозвался зэк.
– Я… я обделался, – тусклым голосом произнес Ходжа.
Зажим подумал о том, что то же самое вскоре ждет и его.
– Что ты хочешь от меня, придурок? – сипло поинтересовался он и чихнул. – Что я должен сделать?
Лицо Ходжи плаксиво скривилось, как у ребенка, которому незаслуженно отказали в покупке понравившейся игрушки.
– Мы сгнием заживо здесь.
– Сгнием, – не стал спорить Зажим. Он еще раз провел языком по шершавым, обметанным лихорадкой губам, чувствуя вкус бульона.
– Я… не хочу, – шепотом сказал Ходжа. Его худое лицо смахивало на восковую маску, сделанную на скорую руку – нелепо- уродливую.
В этот раз «волнушка» так и не пришел в себя. Дикий пожал плечами.
– Тут не ресторан, дружок, – заметил он и перевел взгляд на женщину: – Ты тоже решила похудеть, лисичка?