Матросы дружно подхватили слова песни. (Примечание автора. "Счастливый" — остров в Карибском море, где была создана первая военно-морская база "Таганово Компании")
Закончили петь. Люди задумчиво сидели, кто, где. Каждый с тоской думал о своем.
Рязанцев отложил гитару. Взял "До краёв наполненный стакан". Обратил внимание на то, что никто не подходит к коку — виночерпию. Встал и громко произнес. — У меня, родился хороший тост: — Друзья! За волю, свободу и самую лучшую долю!!!
Он оглядел скисших людей. — Ну? И, почему за вином никто не подходит? Вы, что свободе не рады? — Повернулся в сторону команды. — А вам, что особое приглашение нужно? Или у нас, на корабле, нормальные мужики перевелись.
— Эт, дело доброе! Любо! Хорошо удумали, — радостно заголосили в ответ присутствующие на палубе, и весело устремились к бочке со всех сторон.
Выпили по первой. Вино было крепким.
— Первая с козлом, вторая с кипятком! — мужики закряхтели. — Э-эх зараза, язви тя — хорошо пошла родимая! — У многих в глазах показались слезы — первые с нежных лет детства. Моряк с порванным ухом стал отдуваться, махать ладонью перед лицом, другой, со шрамом на щеке, шевелил губами, словно молился.
— Джонс, — рыжий недоросль продолжал давать указания коку. — Тащи огурцы, капусту, копчёности. Возьми Харламова и Петрова в помощники. Не видишь, закуси нет?
Выпили по второй — третей, произнеся горячие тосты за удачное плаванье и справедливого адмирала. Душевная песня продолжала звучать на корабле...
Третья или четвертая кружка. А может шестая. В приличном застолье — моряки их не считают.
— Джонс! — не успокаивался голос рыжего командира. Он громко перебил песню пьяного хора. — Вот пошли дурака за вином. Он одну бочку и прикатит. Живо давай, за добавкой. Это... и Шмелёва с собой возьми. Он, вроде пьет мало. Пусть поможет.
— Вот, я — адмирал! — ирландец растроганный алкоголем, жаловался окружающим. Моргал пьяными, осоловевшими глазами. — Прославленный мореход! Командую всеми тремя кораблями. — Слезы текли из глаз Хейлли рекой. Голос дрожал. Спиртное ударило "прославленному флотоводцу" в голову, на щеках выступил румянец, глаза заблистали. — Он икнул. Стал загибать разведенные пальцы перед носом какого-то мужика. — Испанцев топил. Французов на абордаж брал. Турков! — разнес к чертовой матери всю их драную лоханку. А он мне! Губернаторская собака... Потный пожиратель рыбьих потрохов! Чтоб его громом разорвало! — не отдаёт Элизабет. А я ведь чувствую, любит она меня! Жить без меня не может. Скажи мне друг? — Он приобнял за плечи
